УМНЫЕ ДЕТКИ: МЫ - БИЛИНГВЫ!

***********

Как ответить двуязычным детям на вопрос: "Зачем мне нужно учить русский язык?" и Как сформировать мотивацию к изучению русского языка вне России?

Я преподаю русский язык израильским дошкольникам начиная с трех лет и младшим школьникам. Контингент наших учащихся очень разнородный. Большинство детей происходит из семей, где говорят на двух языках - иврите и русском. В части семей один из родителей говорит только на иврите или только на русском языке. Есть семьи, где родители говорят на иврите, а бабушки и дедушки только на русском или только на иврите. И есть дети, в чьих семьях звучит "рак иврит" (только иврит). Часть дошкольников еще не умеет говорить на иврите, а часть бойко разговаривает на одном или даже двух языках на уровне своего возраста. В младшей группе сообщение об изучении русский язык языка воспринимается с доверием к взрослому и с интересом. В старших группах обычно возникает вопрос: "А зачем мне нужно учить дополнительно русский язык? Иврит я выучу в школе, во всем мире говорят по-английски. Его-то и надо учить". Иногда родители и преподаватели русского языка сталкиваются со случаями нежелания участвовать в групповом или индивидуальном процессе изучения русского языка. Очень важно, чтобы дети получили исчерпывающий ответ на свой вопрос: "Зачем мне нужно учить дополнительно русский язык?", - так как известно, что мотивация это половина успеха в обучении. Помимо этого, необходимо, чтобы ответ детям был дан на понятном и доступном им языке и соответствовал уровню их развития и учитывал их интересы. Я рада тому, что вопросы о необходимости изучения русского языка в моих классах исчезли в скором времени после начала обучения. Как я этого достигла? Давая прямые, соответствующие возрасту и видению мира моих учеников ответы: Российская федерация самая большая по площади страна мира. На русском говорит больше людей в мире, чем на иврите. Так, на иврите говорит около 8 миллионов человек в мире, а на русском языке говорят около 250 миллионов человек не только в России, но и во всем мире. (Кстати, эти аргументы производят неизгладимое впечатление на детей и обладают большой силой убеждения.) Иврит и английский - прекрасные и разные языки, которые не заменяют, а дополняют друг друга. И русский язык очень красивый и богатый. На нём можно выразить такие оттенки значений и мыслей, которых нет на иврите и в английском. Например, на иврите есть много слов для обозначения дождя, которых нет на русском. А в русском есть много слов для обозначения видов верхней одежды, которых нет на иврите. Буквы русского и английского языка во многом похожи. Направление чтения и письма в русском и английском языка совпадает и отличается от ивритского письма справа налево. В русском и в английском языке много общих слов, в них также употребляются большие и маленькие буквы, в отличие от иврита, в котором не существует больших букв. Зная русский язык, вы быстрее и легче овладеете английским языком по сравнению с ребенком, который знает только иврит. Знание русского языка позволит вам тесно общаться с вашими дорогими бабушками и дедушками, которые очень хотят помочь своим любимым внучатам и передать им свои знания и опыт. Дополнительно к этому вы сможете общаться со своими близкими родственниками, друзьями, просто русскоговорящей диаспорой, находящимися за границами Израиля во всем мире и получать свежую информацию из этих стран. На русском языке много компьютерных игр и интересных мультфильмов, пока не имеющих перевода на английский или иврит. Это были ответы для малышей. Старшим ученикам можно также сказать, что: Россия - это один из крупнейших центров международного образования. Вы сможете получить высококачественное образование в российских университетах и расширить круг знаний при условии владения русским языком. Оно также позволит расширить возможности получения дополнительной информации в сети интернет и объективировать любую информацию, сравнив СМИ на русском, английском и иврите. Если вы будете знать дополнительный язык, помимо иврита и английского, вы будете востребованным, ценным и высокооплачиваемым работником и сотрудником в любой стране мира! Знание русского языка расширяет выбор специальностей во время службы в израильской армии. Помимо этого, знание русского языка дает вам возможность пользоваться "своим языком" в узком круге общения, и это может принести не только пользу, но и доставить несомненное удовольствие. Когда вы будете путешествовать по миру, в любой стране мира вы сможете найти русскоговорящего собеседника, который расскажет вам много интересного и сумеет разделить вашу радость или помочь в беде. Знание русского языка позволяет нам познакомиться с другой ментальностью и культурой. И обрести опыт межкультурной коммуникации (в т.ч. для своего резюме). Знание русского языка позволит вам читать произведения русских авторов на языке, на котором они созданы. Только часть из этих произведений переведена на другие языки мира, и поэтому является недоступной для людей, не владеющих русским языком. Кроме того, при переводе многие произведения литературы теряют свою аутентичность. А самым весомым аргументом в пользу изучения русского языка являются сами увлекательные занятия, на которых мы выращиваем растения, пробуем фрукты и овощи, готовим простые блюда, играем в занимательные игры и при этом говорим на русском языке! И эти занятия дети ждут с нетерпением. Таким образом вопрос: "Зачем мне нужно учить русский язык?" остается в прошлом. Тали Кигель, дипломированный преподаватель русского языка, обучает израильских дошкольников, младших школьников и взрослых (Израиль)

********************

МНЕНИЕ: Какой из двух языков билингва станет "языком нежности"?

Довольно часто родители в связи с работой или по социальным причинам меняют страну проживания. В результате ребенок попадает в ситуацию, которую можно условно назвать «домашний язык против социального языка». То если дома все разговаривают, к примеру, по-армянски, а в детском садике, на улице, в школе — по-русски. Как в этой ситуации происходит становление языков у ребенка? В возрасте от рождения до примерно трех лет ребенок большую часть времени проводит в кругу семьи — здесь его основные интересы, здесь удовлетворяются его основные потребности. Со сверстниками на площадке можно и без слов машинки покатать, в магазине спрятаться за маму — социальные контакты, которые предстоят ребенку в этом возрасте, не требуют активного общения при помощи речи. Соответственно, дети, родившиеся в новой для их родителей стране, и дети, приехавшие в эту страну в возрасте 3-4 лет, находятся практически в равных условиях: их домашний язык родной и практически единственный. Казалось бы, ребенок освоит в этой ситуации не так много. Однако важно то, что помимо слов малыш впитывает еще образ мысли, понятия, акценты, свойственные языку и принадлежащему ему образу мышления. К примеру, в украинском языке существует два глагола, который на русский переводятся как «любить». «Я люблю» и «я кохаю» — это разные понятия для украинца. Нежные и сильные чувства он будет выражать с помощью «кохання». Существует гипотеза, что именно домашний язык, на котором ребенку говорили первые слова любви и нежности, влияет на рефлексию чувств, на самые тонкие и нежные материи в сознании человека. Выражать глубокие чувства и испытывать их от слов человек будет именно посредством домашнего языка. Второй же язык будет «языком общения с миром», более информативным и развитым, но значительно менее интимным. Родителей в этой ситуации волнует вопрос: нужно ли намеренно обучать малыша языку его новой родины? Большая часть психологов считает, что не нужно. Во-первых, в возрасте ранней социализации (3-5 лет) ребенок в состоянии освоить второй язык как родной, довольно легко, если попадает в языковую среду. Во-вторых, считается в корне неверным проводить семейное общение на иностранном для родителей языке, прежде всего потому, что общение с ребенком должно быть естественным, интимным; на втором месте причин — отсутствие необходимости и собственные проблемы со вторым языком у родителей. Как себя правильно вести, когда ребенку настанет пора «выходить в новый языковой мир»? Прежде всего, запастись терпением и не нервничать. Три-четыре года — хорошее время для того, чтобы погрузиться во второй язык. В возрасте 5-7 лет это несколько сложнее, но вполне возможно без специальной поддержки. Впрочем, в США существует целая программа для адаптации к языку детей мигрантов, а в нашей стране они должны как-то справляться самостоятельно. И большинство это делает весьма успешно. Когда же он заговорит? Когда догонит сверстников? Ответ на этот вопрос однозначно дать довольно сложно, поскольку все зависит от возраста ребенка, обстановки в коллективе, индивидуальных способностей. Задача родителей — не перегружать малыша, постараться воспринимать процесс как естественный, не торопить события. Проблемы ситуации «семья в эмиграции» связаны вовсе не с тем, что ребенок не освоит второй язык, а с тем, что он будет хуже владеть домашним языком. Во-первых, и это ощущают все эмигранты, становится очевидно, насколько много дети усваивают вне семьи — и это естественно. Референтная группа — это друзья, познавательные интересы, это занятия с преподавателями, общение, телевидение. А ведь все это на языке страны. Во-вторых, язык не может развиваться в отрыве от культуры, а создать искусственно среду, в которой ребенок бы получал столько языкового опыта, как на родине, в условиях все возрастающих его познавательных потребностей, просто нереально. Ребенок просто не знает массы реалий, новых и сложных слов, которые ему не нужны для того, чтобы пообщаться с родителями. А ведь в быту мы используем минимум своего огромного речевого запаса. Все остальное нам нужно, по большому счету, для чтения и интеллектуального общения, а именно этого на родном языке у детей практически не происходит. По большому счету, сохранить родной язык удается лишь тем, кто живет в национальных диаспорах и активно занимается интеллектуальным развитием детей на родном языке. Но в этом случае язык оказывается все же несколько законсервированным, оторванным от живых процессов, которые в нем происходят на родине. И в то же время приобретает новые черты: в него будут проникать слова, связанные с понятиями страны проживания. Таким образом, главная проблема — «Как сохранить родной язык?» Первое: общаться дома как можно больше, затрагивать как можно более сложные темы, постараться заинтересовать ребенка литературой, фильмами, письменным общением на домашнем языке. Стараться избегать слияния языков. К примеру, от живущих в Америке можно услышать обрусевшие английские слова: послайсить (порезать тонкими кусочками), моргидж (ипотека) и т.п. Второе: не переусердствовать. Не стоит организовывать домашние уроки, ругать ребенка за ошибки, обижаться за «отречение от культуры». Третье: общаться по возможности с другими носителями домашнего языка, ездить на родину — одним словом, обеспечить ребенку практикум живой речи. И все равно быть готовым к тому, что родной язык будет не столь хорошо усвоен. Об этом прекрасно знают наши граждане, переехавшие на ПМЖ в Израиль. Несмотря на то, что там огромная русскоязычная диаспора, есть масса возможностей для общения по-русски не только на кухне, но и в рамках культурных программ, нет проблем с покупкой книг и фильмов, проблема русского языка существует. Дети, которые родились в Израиле или же приехали с родителями в возрасте до 8 лет, теряют русский язык, лучше изъясняются на иврите. Довольно распространена ситуация, когда один из родителей иностранец, носитель своего языка и культуры, а другой живет в стране родного языка. В этой ситуации ребенок может погружаться в двуязычную среду с самого рождения. Большинство специалистов рекомендуют принцип «Каждый говорит на своем языке». Чем обоснован такой подход? Прежде всего, той же идеей, что речь — это не просто набор звуков, упорядоченных грамматикой. Как было установлено экспериментально, дети не учатся говорить, даже если постоянно слышат речь в записи. То есть осваивать речь ребенок может только в личном общении, когда она обращена к нему. Соответственно, именно обращенная речь матери или отца поможет ему освоить язык. И только на родном языке речь может сопровождаться максимальным количеством энергии, эмоции. Нежничать с крохой, с трудом подбирая слова, это искусственная ситуация. Как происходит процесс освоения в этой ситуации? Как правило, в двуязычных семьях дети начинают говорить значительно позже сверстников. Затем они начинают путаться, как бы говорить на смешении двух языков. Какие-то бытовые фразы, восклицания, типа: «дай!», «на!», «мое!» — будут, скорее всего, позаимствованы из языка того человека, который больше проводит времени с крохой. Постепенно языки разделяются, и через какое-то время ребенок начинает говорить на двух языках, довольно легко переключаясь с одного на другой. Что происходит с его развитием дальше? Как только ребенок попадает в социум, ведущим языком становится язык среды, и именно он начинает лучше и быстрее развиваться. Второй язык остается на том уровне, который требуется для общения с родителем. Можно ли его поддержать? Да, но для этого следует расширять границы использования языка так же, как мы говорили в предыдущей главе. Важную роль играет и то, на каком языке родители общаются между собой. К примеру, испаноязычная мама живет с русским мужем в России. Если она не знает русского, и дома общаются по-испански, испанский станет языком домашнего общения и будет развит довольно хорошо. Чем лучше испанский знает отец, тем чаще он звучит дома, тем лучше его будет знать ребенок. Если же мама говорит по-русски, испанский останется преимущественно языком интимного общения с ребенком, если его специально не развивать. В этой ситуации довольно часто дети отказываются говорить по-испански с мамой, раз уж она понимает русский, который ребенку лучше дается. Психологи считают, что здесь играют роль врожденные способности ребенка: если двуязычие дается ему легко, он будет без проблем перескакивать с языка на язык, если же ему это сложно, может упорно отстаивать свое право на одноязычие. Главное, не стоит в этой ситуации списывать сложности на психологию: мол, ребенок отвергает меня, раз не хочет говорить на моем языке. Решение вопроса лежит в иной плоскости. Наиболее сложные ситуации — это двуязыкие семьи в стране третьего языка. А ведь и такое случается в нашем открытом мире. Получается, что в возрасте ранней социализации ребенок, который уже двуязык, должен усвоить еще и язык для общения с социумом. Психологи рекомендуют отложить это знакомство до возраста шести лет, чтобы не перегружать ребенка. В дальнейшем его ожидает сложный период, который будет тем легче, чем больше сходства у третьего языка с одним из родительских: то есть выучить немецкий ребенку, чьи родители русская и француз, проще, чем китайский. Ситуация в любом случае сложная и требует поддержки специалистов, хотя многие дети и с этой проблемой справляются. В мультиязычных семьях всегда встает вопрос: а будет ли ребенок свободно владеть языками? Ведь что такое язык? Это не просто словарный запас. Это умение пользоваться его выразительными средствами для того, чтобы выражать, в том числе, оттенки чувств, шутить и т.п. Владение языком не возможно без детального знания культуры, которой он принадлежит. К примеру, утверждать, что вы знаете английский, если ни разу не были в Великобритании и не знаете многих мелких подробностей быта, не знаете пословиц, крылатых фраз-цитат из кинофильмов, не имеете представления о детских книгах и т.п. — ошибочно. Получается, что действительно свободно ребенок будет владеть только языком культуры, в которой он находится. Совместить два культурных бэкграунда можно, хотя это крайне сложная задача. Анна Никитина (http://www.7ya.ru) От читателей: А мой ребенок родился в Америке, до 3.5 лет ходил в русский садик, очень хорошо говорил на русском, правильно употребляя все спряжения и склонения. Но пришлось забрать это оттуда, потому что мне не нравилась эта тоталитарное русское отношение к детям, где воспитатель обладал безграничным контролем, подавляя волю и мысли ребенка. В американском садике мне все нравилось и отношение к ребенку, и развитие, и то, как он, буквально, за 2 месяца схватил язык (я слышала такие истории и раньше, но всегда скептически к ним относилась), но он практически перестал понимать (именно понимать, а не говорить, причем первое время он пытался говорить на русском). Все, язык не сохранен, русские книги мы ему читаем, ребенок слушает из-за уважения к нам, постоянно переспрашивает и просит объяснить смысл, в конце теряя его, мультики на русском даже в младенчестве отказывался смотреть, общение с такими же, как мы ограничено и если есть, дети говорят на английском, друзья американцы, а мы - правильно автор статьи сказала, что сколько уже общения с родителями -, учитывая, что ребенок в школе с 8 утра до 6 вечера, а потом кружки, а потом спать. Все время задаемся вопросом, как сохранить язык, но пока не нашли решение. В статье все хорошо описано, простые, а где-то избитые истины, но не учтенно, что каждый ребенок идивидуален и к нему нужен свой подход и мы этот подход все еще ищем. Вот интересно, дети до 3-4 лет, у которых домашний язык отличается от социального, - они же не в инофрмационном вакууме живут. Или они никуда не выходят из дома, и в этом доме никогда не включается телевизор, не приходят гости (к старшим детям и родителям), нет ни одной книжки на социальном языке, ни в один кружок-общественное место (магазин, игровую площадку, детские дни рождения) они не ходят? Есть разница между детьми 3-4 лет, которые родились и которых перевезли из моноязычной среды. Про то, что у ребенка главным остаётся язык матери - даже комментировать не буду, настолько это не так. А каково ваше мнение и ваш опыт?

**************

БИЛИНГВИЗМ - МУЛЬТИЛИНГВИЗМ: ЭТО НЕ ТОЛЬКО ЯЗЫКИ!

Развитие внимания

Долгое время билингвизм воспринимался обществом негативно — и ученые, и многие родители были уверены в том, что два потока информации, перепутавшись в голове ребенка, будут тормозить его когнитивное развитие. И только в 1962 году, после исследования канадских психологов Элизабет Пил и Уоллеса Ламбера, появились убедительные доказательства того, что билингвизм не ограничивает развитие умственных способностей.

Недавние эксперименты показали, что в возрасте семи месяцев дети, растущие в двуязычной среде, обгоняют своих сверстников при выполнении заданий, где тестируется внимание. Например, при регистрация движения глаз выяснилось, что билингвы быстрее меняют направление взгляда в зависимости от визуального или слухового стимула.

Понимание другого

В психологии есть термин «theory of mind», который на русский язык переводится как «теория намерений» или «понимание чужого сознания». Это означает, что человек может жить с другими людьми, только если он способен хотя бы в общих чертах понимать, что они чувствуют и о чем думают.

Агнес Ковач, нейропсихолог из института СИССА (Италия), исследовала около 30 румыно-венгерских билингвов и 32 монолингвов в возрасте около трех лет. Она разыгрывала перед детьми историю о том, как две куклы-марионетки, одна из которых «понимала» только один язык, а вторая — два, решили купить мороженое.

Пока персонажи шли к лотку, продавец выкрикивал на языке, которого одна из кукол «не знала», что мороженое у него закончилось, а вот у торговца сэндвичами оно еще осталось. Ковач переводила эту фразу для испытуемых монолингвов, а затем задавала вопрос всем: «Куда эта кукла (“монолингв”) пойдет покупать мороженое?»

Детям-билингвам было легче сообразить, что эта кукла не поняла того, что сказал продавец мороженого, и пойдет за мороженым к нему. Благодаря ежедневным упражнениям в переключении с языка на язык они получили достаточный опыт понимания чужого сознания. и натренировали контроль торможения — функцию нервной системы, которая отвечает за выделение мозгом необходимой информации и выбор правильных «команд». Эта функция помогает билингвам легче отказываться от своих ошибочных убеждений и начать рассматривать другие возможности.

Интерпретация изображений

Всем известны картинки-перевертыши, где в зависимости от фокусировки на разных деталях можно увидеть либо одно изображение, либо другое. Какие механизмы восприятия отвечают за возможность обнаружить второе изображение? Известно, например, что взрослые куда быстрее справляются с такими головоломками, если им намекнуть на возможность двух вариантов интерпретации. А дети до пяти лет и вовсе не могут распознать в них без подсказок хоть что-нибудь. Психологи из Йоркского университета в Торонто (Канада), Эллен Белосток и Дана Шапиро, решили сравнить способность детей-билингвов и монолингвов различать в хаосе линий законченные силуэты лиц и предметов. Шестилетним детям показывали несколько двойных изображений. В каждом из заданий билингвы превзошли монолингвов по среднему количеству баллов. Как и в задании с куклами, главную роль здесь сыграла способность не зацикливаться на одной-единственной интерпретации и переходить к новой идее в поисках лучшего решения.

Форма или материал

В разных языках предметы могут описываться по-разному — в зависимости от того, какой признак берется за основу. Скажем, в английском стакан обозначается тем же словом, что и стекло («glass»), и именно потому отличается от чашки — здесь имеет значение материал. Русский язык предлагает другой способ классификации — по форме: у чашки, например, есть ручка, ее можно поставить на блюдце. А сказать «граненая чашка» — это ошибка.

В 2011 году американские лингвисты Анета Павленко и Барбара Молт провели исследование под названием «Русский кухонный», где предложили двадцати русско-английским билингвам, двадцати русским и двадцати англичанам сказать, как они в обычной жизни назвали бы предметы, изображенные на фотографиях (различные емкости для воды). Оказалось, что для англичан эти предметы делились на три категории — «чашки», «кружки» и «стаканы», а для русских — на десять. Кроме трех уже упомянутых категорий русскоязычные испытуемые использовали слова «рюмка», «фужер», «бокал», «пиала», «кувшин», «ваза» и даже «ложка». У билингвов были отмечены расхождения в восприятии по сравнению с монолингвами. В категорию «чашка» они (как и англоговорящие) включали предмет, который русскоязычные обычно называют словом «стакан», а к «стаканам» причисляли все, что сделано из стекла — например рюмку.

Арифметические действия и язык

Во многих языках есть своя особая система счета. Например, русское «восемьдесят» на французский переводится как «quatre-vingts», то есть четыре раза по двадцать. А в языке пираха (одного из народов, населяющих бассейн Амазонки) и вовсе отсутствуют цифры — там пользуются понятиями, которые приблизительно можно перевести как «несколько» (от 1 до 5), «больше» (больше 5) и т.д.

Американские ученые Вейд и Менон в 2000 году провели опрос, чтобы выяснить, насколько сильно человек при восприятии чисел зависит от своего первого языка. В анкете спрашивалось, каким языком обычно пользуются респонденты при счете, когда говорят о времени суток, вспоминают телефонные номера и обдумывают сумму скидки в магазине. Оказалось, что среди 522 испано-английских билингвов, у которых родным был испанский язык, 84% предпочитают производить арифметические операции на английском. Дело в том, что сложный процесс обучения счету и постоянное воспроизведение по памяти таблицы умножения — то, чему их учили в школе уже на втором языке, — их мозг запечатлел как последовательность слов, поэтому переходить при счете на родной язык значило бы затруднять эти почти автоматические процессы.

Язык памяти и язык текста

Нередко именно язык определяет, какие события запомнятся человеку. Владимир Набоков, эмигрировавший в Америку и написавший там мемуары на английском языке, разрывался между языком памяти и языком текста. Когда же он взялся за перевод книги на русский, многие ремарки, необходимые, чтобы объяснить происходящее англоязычной публике, в русском варианте просто не нужны. В то же время в мемуары добавились подробности первых лет жизни писателя: родной язык, как знаменитое прустовское пирожное «Мадлен», вызвал из памяти давно забытые события детства. «Предлагаемая русская книга относится к английскому тексту, как прописные буквы к курсиву, или как относится к стилизованному профилю в упор глядящее лицо», — сказал про «Другие берега» Набоков.

Исследования билингвов, проводившиеся в 2000-х годах, также показали, что разные воспоминания всплывают в памяти в зависимости от языка: на первом языке больше говорится о событиях, оставленных на родине, а на втором — о жизни в новой стране. Если же рассказать о детстве нужно на приобретенном языке, тогда процесс «пробуждения» воспоминаний происходит медленнее. Это подтверждается и клиническими случаями. Когда пациентке, испано-английскому билингву, предлагалось рассказать об автомобильной катастрофе на том и другом языке, то при переключении на родной, испанский, она говорила гораздо дольше и с большими подробностями: «Я как будто видела все происходящее прямо перед собой, всю катастрофу. Такого не было, когда я говорила на английском языке».

Эмоции и моральный выбор

Язык, на котором человек решает какой-либо этический вопрос, может определить его выбор. Психолог Боаз Кизар из Бостонского университета провел исследование, используя так называемую «проблему вагонетки». Он попросил 317 студентов представить несущийся по рельсам вагон, на пути которого стоят пять человек. Вопрос звучал так: толкнули бы они на рельсы одного человека, чтобы спасти остальных?

В числе участников эксперимента были и билингвы с разными сочетаниями языков — английский/испанский, корейский/английский, английский/французский, английский/иврит. Когда участники читали условия задачи на родном языке, на жертву соглашались лишь 20%, а если решать приходилось на втором языке, это число возрастало до 33%. Получается, что даже при отличном владении вторым языком он вызывает гораздо меньший эмоциональный отклик, чем родной. А это влияет на нашу способность к эмпатии и склонность к гуманным решениям.

http://theoryandpractice.ru/posts/13647-bilingualism 

**************

Кудрявцева: сорока-белобока поможет воспитать успешного билингва

Почему российским детям в детских садах не стоит изучать английский язык? Как Пушкин адаптировал "Сказку о рыбаке и рыбке" под русское национальное сознание? Почему трудно перевести на немецкий русскую сказку "Репка"? Об этом и многом другом рассказала ведущий эксперт по билингвизму Екатерина Кудрявцева.

© РИА Новости. Александр Натрускин

Ведущий эксперт по билингвизму, научный руководитель международных сетевых лабораторий "Инновационные технологии в сфере поликультурного образования" Екатерина Кудрявцева в интервью корреспонденту РИА Новости Юлии Осиповой рассказала о языковом воспитании от 0 до 16.

- Екатерина Львовна, каким образом в новорожденного ребенка закладывается родной язык?

— Ребенок рождается не в язык, а в культуру, в семью, являющуюся хранителем, носителем и передатчиком конкретного этнокультурного наследия: традиций, норм поведения, питания, одежды и т.д. Даже нормы взращивания этого самого ребенка и представления об идеальном ребенке в каждой культуре исключительно индивидуальные.

На первом этапе развития малыша именно вербальное и тактильное воздействие на него воплощает и реализует этнолингвокультурный компонент. Пальчиковый массаж, потешки, прибаутки, приговоры — у каждой культуры собственное содержание, которое в доходчивом виде и игровом формате передается из поколения в поколение. Это именно те нормы, которые данная культура пестовала много веков подряд.

- Выходит, что сорока-белобока неспроста на детской ладошке появилась?

— Ох, как неспроста! И то, что она именно кашку варила, печку топила и деток кормила, и то, что одному не досталось… — все это исконно русская, славянская специфика. В других культурах "кашкой" кормить не будут, как и "поскребышки" собирать. А уж, какая вариативность этой игры-потешки собрана у Даля!

В Германии недавно пытались перевести нашу "Репку" для демонстрации в детском театре без учета этнокультурного контекста. Ничего не получилось. В немецком языке есть один овощ — кормовая репа. И то, что у нас называется "кашей из репы", в Германии дают животным зимой, когда нет другого корма. Та же история – с "Теремком", труднопереводимым как понятие неотрывное от русской национальной картины мира.

Сказки — очень сжатая информация, которая необходима для выживания данной нации в данной среде. Носитель языка просто обязан сказительствовать, воспитывая свое чадо. Первичны сказки о животном мире, затем – бытовые сказки, а уже потом идут волшебные сказки, самые молодые. В волшебных сказках большое количество кочевых сюжетов (сколько в мире "Золушек" и "Красавиц и чудовищ", именуемых различно), знание которых готовит растущего человека к тому, что и он может перейти в другую культуру и обрести в ней свои корни.

- Не могли бы Вы привести пример того, как сказка отражает этнокультурную специфику?

— Возьмите "Сказку о рыбаке и рыбке". Фактически эта сказка "О рыбаке и его жене" была рождена на территории нынешней Германии в Вольгасте тогда, когда на берегу Балтики жили славянские поселения, и записана братьями Гримм. Рыбка – камбала, она же – заколдованный принц.

Затем сюжет перекочевал во Францию, сохранив форму и содержание: сказка про недобрую и ненасытную старуху, которая в итоге осталась у разбитого корыта. В немецком и французском вариантах вершина желания этой старухи — стать кайзером (императором), Папою Римским и Господом Богом. Причем, все желания, кроме последнего, камбала исполняет.

Пушкин переписывает сказку с учетом русской специфики. Он понимает, что кайзер и Папа Римский — не та вершина, к которой стремится русский человек. Совсем другое дело — "Владычица морская", ведь на Руси, несмотря на православие, по-прежнему распространено языческое отношение к стихиям. Желание же стать Господом Богом воспринялось бы русским человеком, как осквернение святыни. Таким образом, Пушкин снимает эти позиции: одну, как безынтересную, а другую, как неприемлемую для русского сознания. Он доводит сюжет до уровня носителя данной языковой национальной картины мира. И облекает в оптимальную, ритмизованную и рифмованную форму.

- Если сказки, потешки, прибаутки погружают ребенка в национальную культуру, как же быть маленьким билингвам, у которых две культуры, два языка, но одно "я"?

— С ними и играть нужно на двух языках, причем делать это именно так, как свойственно данным национальным культурам, а не просто "переводить" игру. Например, в Германии дети не водят хороводы или не играют в "Золотые ворота" так, как это делают российские дети. Не то, чтобы им это было неинтересно, просто не приняты эти игры, как развивающие иное мировосприятие, иной национальный характер.

Интересно, что именно в диаспоре, в Испании, родилась методика Татьяны Смоляковой, названная "Мамина школа". Она учит будущих и настоящих мам, как в рамках русской этнокультуры правильно играть с детьми-билингвами вне России, начиная с потешек и прибауток и заканчивая ролевыми играми и играми куклой. Все это пошагово расписано – от рождения ребенка до десяти лет.

- Почему Вы против того, чтобы в детских садах в России детей обучали английскому языку? Разве это плохо?

— Плохо не то, что ребенок овладевает другим языком, плохо то, каким образом это делается в типичных российских детских садах. Я только "за", если носитель языка как родного (будь то китайский, английский, испанский или французский язык) погружает ребенка в этнолингвокультурную среду с учетом его онтогенеза, возрастных особенностей, сенситивных периодов развития.

Например, если у ребенка папа англичанин, мама русская; и папа разговаривает и играет с ним так, как это принято делать в Англии; а мама – так, как в России. Каждый – на своем языке в рамках своей этнокультуры. Ребенок впитывает в игровом действе английские и русские слова примерно в равной мере. Он их не выучивает, он их осваивает, и это замечательно.

Никто не против, если ребенок, живя в Москве, ходит в английский детский сад, где носитель языка его кормит, одевает, укладывает спать (то есть, режимные моменты проходят тоже на языке). Детский садик для него — ситуация и место общения на английском языке, а дом и улица – место общения на русском. Причем, напомню, это может и должен быть не только английский язык, но и испанский, итальянский, французский, немецкий, китайский. Кстати, китайский язык дает массу преимуществ с точки зрения детского восприятия и воспитания: в нем и мелкая моторика, и концентрация внимания, и усидчивость… За ним многовековая культура.

Таких примеров по России – множество, успешных садиков с погружением в разные языки, включая языки коренных народов России — татарский, удмуртский, и языки крупных диаспор – армянский, азербайджанский. Ведь билингвальный тип сознания формируется при присутствии в окружении ребенка различных этнолингвокультур, не обязательно англоязычной! Россия богата именно своим многоязычием.

Но специалисты категорически против того, чтобы трехлетнего ребенка два раза в неделю по 30 минут сажали в детском саду за парту и обучали любому языку неносители языка как родного. Причина: в этом возрасте ребенок не учит язык, а впитывает его, в той мере, в какой он ему близок, понятен и интересен, то есть, в игре, поскольку именно игра является ведущим видом деятельности.

- Вы полагаете, что изучение языка ради самого языка может навредить ребенку детсадовского возраста?

— Это приводит к тому, что на выходе из детского садика у него будет потраченное зря время, отнятое детство и неосуществленный аспект развития, который мог бы быть осуществлен, если бы это делалось правильно. Половинка огромного пространства, которое могло бы быть заполнено двумя культурами и двумя языками, существующими в диалоге в интересном игровом формате, окажется занята маленькой "кляксой". Ребенок может прийти в школу, где ему действительно уже нужно будет учить язык, с отсутствием интереса или даже отвращением к этому языку. Память детства очень сильна.

- А когда наступает возраст, когда ребенка можно и нужно именно обучать языку?

— Для уроков есть школа. Обучайте ребенка языку, его грамматическим нормам по учебникам и рабочим тетрадям с неносителями языка как родного (хотя оптимален все же педагог-носитель) со второго, третьего, хоть с восьмого класса! Тут мы уже точно не навредим. Если учитель даже не владеет в достаточной мере этнокомпонентом, потом это можно будет исправить при поездках в страну. Если у ученика есть мотивация, он многое способен усвоить самостоятельно, найти в интернете. О специфике чтения мультимедийного инокультурного текста мы сейчас говорить не будем – слишком значительная и серьезная тема, мало затрагиваемая пока в школе. Также опустим вопрос о возможном культурном шоке при изучении языков без участия их носителей в образовательном процессе.

- Почему в школьном возрасте языки не осваиваются, как при естественном билингвизме, а именно изучаются?

— У школьников не возникает глубокой эмоциональной привязки, которая бывает у ребенка в дошкольном возрасте. В начальной школе начинается период, когда язык связывается с личностью педагога, которому ребенок хочет или не хочет подражать. В средней школе объектом подражания становятся одноклассники. Как раз период между детским садиком и школой считается самым серьезным, вторым кризисом билингвизма. Если семейный язык не представлен в образовательной (ведущей теперь) деятельности ребенка, даже наличествующий билингвизм может постепенно "ослабеть", "слабый, семейный" язык – фоссилизироваться (замереть на уровне дошкольного возраста).

- В вузе билингвизм уже не вернуть?

— Японские специалисты говорят, что если до трех лет естественный билингвизм не сформировался, то потом второй язык будет иностранным языком. Европейские специалисты называют границу 6-7 лет. Я полагаю, что здесь все индивидуально, и даже допускаю ситуацию, что лингвистически одаренный ребенок, переехав в другую страну в 12 лет, способен освоить неродной язык на уровне родного. Безусловно, не без грамотной поддержки родителей по сохранению языка страны исхода и педагогов по расширению ситуаций общения на языке страны пребывания. И такие примеры есть в нашей с коллегами копилке.

Но все, что не было сформировано до вуза, в вузе уже не сформируется. Психологи говорят о пластичности мозга, которая к этому возрасту начинает угасать. Педагоги говорят о том, что компетентностные зоны в этом возрасте уже сформировались, человек самоопределился. Фундамент заложен, дом построен, в вузе мы достраиваем крышу, покрывая ее черепицей. Если человек к этому периоду сохранил сбалансированный билингвизм, преодолев все кризисы, владея языками в письменной и устной форме, умея переключать экстралингвистические коды в рамках общения с носителями разных культур, то 90 процентов, что он пронесет свое двуязычие по жизни. А бизнес сегодня выбирает именно многоязычие и естественных билингвов.

РИА Новости http://ria.ru/sn_edu/20151224/1348110313.html#ixzz3vLMQgt48

**************

Наш мозг помнит второй язык дольше, чем мы сами

Выучить иностранный язык означает не только вызубрить слова, грамматику, идиомы и научиться понимать их в письменном и в устном виде. Выучить иностранный язык означает в прямом смысле изменить собственный мозг. Два года назад исследователи из Университета Макгилла опубликовали в Brain and Language работу, где описывали изменения, происходящие с мозгом у тех людей, которые учили второй язык.

При этом обнаружились некоторые любопытные нюансы: например, оказалось, что у одноязычных людей и у тех, кто начал учить оба языка с самого раннего детства (точнее, с рождения до трёх лет) кора полушарий выглядит одинаково. А вот у тех, кто приступил ко второму языку в 4 года, в 7 или вообще в 13 лет, мозг отличался: некоторые зоны коры, особенно в районе левой нижней лобной извилины, были заметно утолщены, а симметричная область в районе правой нижней лобной извилины, наоборот, была тоньше.

Иными словами, поздний старт в изучении иностранного приводил к появлению новых нервных клеток и к перестройке серого вещества. Для нового языка требуются новые нейронные цепи, в первую очередь, связанные с моторикой и координацией речевого аппарата. Что, кстати, отчасти объясняет, почему язык начинать учить чем раньше, тем лучше, и лучше всего – с рождения: в таком случае развитие мозга происходит одновременно с развитием двуязычности.

 

Здесь возникает другой вопрос – если обучение языкам шло не одновременно, то может ли исходный (условно родной) язык как-то влиять на усвоение нового (условно иностранного), и проявляется ли такое влияние на уровне мозга, в активности его речевых центров? Ответ на него даёт новая статья в Nature Communications от той же исследовательской группы из

Университета Макгилла под руководством Дениз Кляйн (Denise Klein).

В эксперименте участвовали три группы детей и подростков в возрасте от 10 до 17 лет: одни родились и выросли во франкоязычных семьях и французский был их единственным языком; другие были китайцами, которых в самом раннем детстве (до трёх лет) усыновили канадские французы, и которые после усыновления перестали слышать китайский и говорить на нём; наконец, в третьей группе были те, которые свободно говорили и по-китайски, и по-французски. Все они слушали одно языковое задание, в котором были как настоящие слова на французском, так и «псевдослова», которые по звучанию как бы относились к французскому языку.

Хотя все участники эксперимента справились с заданием одинаково хорошо, магнитно-резонансное сканирование показало существенные различия в том, как у них при этом работал мозг. У тех, кто с детства знал только французский, работали преимущественно левая нижняя лобная извилина и передняя область островковой доли, про которые известно, что они обрабатывают речевые звуки, так что их активность была вполне ожидаемой.

Однако у тех, кто говорил на двух языках, и у тех, кто хотя бы в раннем детстве начинал осваивать китайский, к вышеупомянутым участкам коры добавлялись правая средняя лобная извилина, одна из височных извилин, новые зоны в лобной коре. То есть, проще говоря, на одну и ту же лингвистическую задачу мозг реагировал по-разному в зависимости от собственного языкового опыта. Те добавочные участки коры, которые включались у билингвальных детей, вовлечены в управление рабочей памятью и вниманием. Это понятно – человеку нужно сориентироваться между двумя языками, и возникает потребность в соответствующих мозговых отделах.

Однако, как видим, даже если первый язык уже давно не практикуется, и памяти о нём, очевидно, уже никакой нет, нейронные цепи, поддерживающие двуязычие, всё равно сохраняются и продолжают работать. Именно так следует понимать наш заголовок: мозг не удерживает в себе конкретные слова и грамматические правила, но зато сохраняет способности в принципе управляться с двумя языками. В дальнейшем авторы работы хотят проверить, как обстоят дела с более близкими языками: например, если забытым языком окажется не китайский, а испанский.

Полученные данные говорят, прежде всего, о том, сколь важен оказывается языковой опыт, полученный в раннем детстве, хотя как именно он влияет на языковые способности именно с точки зрения языка, с точки зрения когнитивной психологии, ещё предстоит выяснить. С большой долей уверенности можно утверждать, что такое влияние действительно имеет место, не зря же этот самый языковой опыт накладывает отпечаток на структурно-функциональные свойства мозга (тут ничего удивительного, в детстве мозг вообще чрезвычайно пластичен, взаимодействуя с самой разной информацией, в том числе и языковой). В таком случае, очевидно, было бы разумней знакомить детей с другими языками буквально с рождения, пусть хотя бы ненадолго, если нет возможности устроить полностью двуязычную среду.

Автор: Кирилл Стасевич

Источник: nkj.ru 

***********

Двуязычие в семье и в обществе

Понятие двуязычия (билингвизма)

Двуязычием, согласно большинству определений, имеющихся в специальной литературе, называется такое владение двумя языками, когда оба они используются говорящим достаточно регулярно, причем в естественном общении. В расшифровке термина ничего не говорится о качестве владения каждым из языков: вполне может быть так, что на одном языке человек говорит намного хуже, чем на другом (несбалансированное двуязычие), хотя на самом деле пользуется им, может быть, даже чаще, чем первым. Да и относительно хорошее владение обоими языками – вещь достаточно редкая, притом никак не связанная с типом усвоения языка. В определении не говорится ничего и о возрасте, в котором языки были усвоены. Ни один из них может не быть родным языком (он вообще иногда забывается и исчезает, например, если человек с ним сталкивался только в раннем детстве, как бывает в семьях иммигрантов, переходящих на язык окружения). Человек может переехать в местность, где не говорят на его родном языке, в зрелом возрасте и тем не менее изучить местные языки на достаточно высоком уровне. Наконец, определение не говорит о том, как язык был усвоен и для чего он используется. Мы знаем, что все методы изучения языка базируются на сочетании академического изучения (при помощи учебников, грамматик, словарей, упражнений) и естественной коммуникации с носителями языка. Скажем, в отношении мертвых языков практикуется только первый способ, а при знакомстве с бесписьменным языком – при погружении, к примеру, в жизнь первобытного племени – только второй. В школе обычно опираются на первый способ, иногда разыгрывают якобы естественную коммуникацию, имитируя диалоги, но также устраивают поездки в страну изучаемого языка и стараются пользоваться аутентичными (сделанными и используемыми в стране изучаемого языка) материалами. Гастарбайтеры (иностранные рабочие, приехавшие на заработки) опираются, скорее, на второй путь – естественное общение, но могут читать учебники и посещать языковые курсы и т. д. Надо сказать, что современные учебники иностранного языка все чаще учитывают естественные характеристики коммуникации, все больше людей ездят учиться иностранным языкам в те страны, где на них говорят, так что оба типа обучения постепенно соединяются. Следует отметить, что во многих случаях просто общения на новом изучаемом языке для овладения им недостаточно: без выполнения академических упражнений невозможно научиться пользоваться языком в полном объеме, ведь и сами его носители за время посещения общеобразовательной школы выполняют множество упражнений. Но без общения с носителями языка трудно до конца усвоить понимание речи в естественных ситуациях, которые пока невозможно адекватно отразить в виде учебного материала.

Кто относится к билингвам (двуязычным людям)? В принципе – любой человек, который достаточно часто употребляет оба языка в своей жизни. Значит, если вы говорите каждый день по-английски, по-татарски, по-русски – вы уже трилингв. А эта ситуация, вполне понятно, принадлежит в России к числу обыденных. Таких людей миллионы. Людей, знающих несколько иностранных языков и пользующихся ими в работе, – тоже множество. Граждан, говорящих на диалекте, на местном письменном языке да еще и по-русски, – тоже. Беженцев, мигрантов, переселенцев – тоже. Однако если мы скажем обычному человеку, что он двуязычен, как правило, услышим в ответ, что он с этим не согласен. Он считает, что у него есть только один родной язык, часто язык той национальности (народности, этнической группы – в зависимости от того, какой термин кажется более приемлемым в данных обстоятельствах), с которой он себя идентифицирует. Второй язык – выученный в школе или при других обстоятельствах– это все равно лишь второй, другой, немного чужой язык. Неважно, если окажется, что именно на нем получено образование, что на нем человек свободно пишет и читает, а родной язык вообще не имеет письменности. Тут факты подчиняются установке на ощущение себя как представителя определенной национальности, на этническую самоидентичность. Если такой билингв недостаточно хорошо знает русский (хотя в повседневности справляется со всеми проблемами только при помощи этого языка), то вообще отказывается признавать, что владеет языком: ограничивается констатацией, что немного говорит по-русски. Считаются двуязычными, как правило, только те, кто чувствует себя в стихии каждого из двух языков как дома. Это значит, что оба языка должны восприниматься как родные, быть изученными с детства. Между прочим, это не исключает того, что на обоих языках или на одном из них человек говорит недостаточно хорошо: они все равно близки ему. Отсюда и понятия, заменяющие национальность: Он – немец русского происхождения, американский гражданин – о человеке, являющемся потомком эмигрантов из России, родившемся в Германии, приехавшем в Америку и выросшем там; Его бабушка – русская, а сам он – японец; Я чувствую себя русским, хотя никогда не был в России и вашего языка толком не знаю, но всегда ощущал Бразилию все-таки как третью свою родину, после России и Франции и т. п. Часто бывает, что именно билингвы очень обижаются, когда им говорят, что они допускают какие-то ошибки в речи, ведь они считают, что поскольку этот язык им родной, то они имеют право говорить на нем так, как хотят. И они на самом деле имеют на это право. Пуристы (блюстители норм, ежащиеся и морщащиеся от любых, с их точки зрения, погрешностей) подчас свысока относятся к тем, кто не в должной мере овладел их родным языком, но не всегда сами достаточно хорошо знают иностранные языки, не говоря уже о языках национальных меньшинств; впрочем, следует приветствовать тенденцию учить местные языки национально-территориальных образований, которая становится в последнее время модной среди бизнес– и административной элиты.

Наблюдения за детьми, осваивающими параллельно два языка, были начаты более ста лет назад. Среди первых были Ронжа и Леопольд¹, описавшие развитие собственных детей.

«Вопрос о детском многоязычии не является сейчас только вопросом о чистоте родного языка ребенка в зависимости от влияния второго языка, – писал Л.С. Выготский. – Последний вопрос только часть более сложного и более широкого вопроса, включающего в себя общее учение о речевом развитии ребенка во всем богатстве психологического содержания, которое вкладывается обычно в это понятие. Все речевое развитие ребенка в целом, а не только чистота его родной речи, далее все интеллектуальное развитие ребенка и, наконец, развитие характера, эмоциональное развитие – все это отражает непосредственное влияние речи».²

Знание языка – это собственность человека. Изучающий много языков имеет большой капитал. Тот, кто знает их только поверхностно, не может извлечь, говоря экономическим языком, «сверхприбылей» из своего знания. Родители, говорящие на разных языках, «кладут в колыбель» ребенку каждый свое богатство и достояние – родной язык. Если они помогают этим языкам равномерно и полноценно развиться, они тем самым обеспечивают будущее своему ребенку. Через родной язык закладывается фундамент личности: его создают первые близкие люди, воспитывающие младенца. Языки можно потерять, если их не поддерживать: они должны находиться в обращении, развиваться, совершенствоваться. Перерывы в использовании приводят к тому, что язык «ржавеет», хотя, как показывают исследования, если человек пользовался языком вплоть до десятилетнего возраста, даже после нескольких десятилетий «спячки» язык можно «разбудить».

Язык – часть человеческой жизни, надежная и стабильная родина, которую можно унести с собой, что особенно важно в мире, где границы и строй жизни все время меняются. Недаром говорят: Наша родина – русский язык или даже: Пушкин – моя родина. В пространстве хорошо освоенного языка можно найти интересного партнера для общения.

Эмигрировав из страны, многие отказываются передавать ребенку свой родной язык, потому что считают, что он не имеет хождения в иных условиях, в то время как его можно было бы «конвертировать». Иногда дети забывают язык, выученный в дошкольном возрасте, если оказываются в иноязычном окружении (например, когда их усыновляют или один из родителей перестает ухаживать за ребенком в случае смерти или развода). Однако сам факт того, что когда-то ребенок овладел одним из видов человеческой речи – все равно каким языком, – позволяет ему перейти на любой другой язык и выучить его в совершенстве. Если в дошкольном возрасте язык передан ущербно, не полностью, либо имела место социальная депривация, т. е. не были сформированы связи с окружением, то такого может не произойти.

Наш мир многоязычен и в зрительном, и в звуковом отношении. В современной публицистике слово «билингвизм» часто используется в переносном смысле для обозначения так называемого социального билингвизма советского периода (дома говорим одно, на работе – другое). В области музыки билингвизм – способность одного исполнителя и сочинять, и исполнять музыку. Билингвизм, т. е. двойная или двойственная система выражения чего-либо, два кода, двусторонность какого-либо процесса, рассматривается не только языкознанием и педагогикой. Билингвизм понимается также как «раздвоение личности» (что-то вроде такой ситуации, когда приходится заниматься не тем, что интересно). О билингвизме говорят и как о невозможности всех людей общаться на одном языке, и как о различной трактовке одних и тех же понятий, например, в языке юриспруденции и языке художественной литературы. Под «кросскультурностью и билингвизмом культуры» ХХ века (В. Руднев) подразумевается ее многоплановость и многоканальность. Использование разных инструментов, приемов, символов, цветов в искусстве – тоже билингвизм, при этом существенным является то, что в этом разнообразии присутствует некая общность. Таким образом, термин «билингвизм» – выход из положения, когда нужно показать, что нечто целостное воплощается в жизнь разными способами.

В Советском Союзе часто говорили о том, что дети «страдают двуязычием», хотя официальная политика была направлена на становление двуязычия. По-видимому, это было вызвано накопившимся отрицательным опытом: дети говорили с ошибками, бросавшимися в глаза. Российские логопеды в Сибири и в Санкт-Петербурге говорят о том, что вынуждены иногда ставить диагноз «двуязычие» воспитанникам дошкольных учреждений из семей мигрантов: неполноценное знание русского языка расценивается ими как отклонение от нормы, нарушение в развитии, если не как болезнь. Что же было бы, если бы этих взрослых самих стали бы тестировать на каком-нибудь иностранном языке? Они считают, вероятно, что если ребенок говорит без ошибок на русском языке, зная при этом и другие языки, то такие случаи назвать двуязычием нельзя. За рубеж вызывают в срочном порядке российских логопедов, чтобы они позанимались с детьми русскоязычных эмигрантов, у которых не все в порядке с фонетикой и грамматикой.

Как правило, педагоги мало знают об особенностях становления речи при двуязычии, думают, что помещение ребенка в ситуацию, когда употребляется второй язык, автоматически заставляет его переходить на общение на втором языке. Собственный опыт подсказывает взрослым, что детям языки даются легче. Взрослые, даже если их мотивация достаточно высока, не всегда могут овладеть вторым языком в достаточной степени.

Все люди обладают разными способностями в отношении изучения языков и пользования ими, и на основе знания родного языка нельзя предсказать, до какой степени может быть выучен второй, так как у взрослого человека в этих процессах участвуют разные участки и свойства мозга. Только у детей в возрасте до 5–8 лет сохраняется способность усваивать второй язык тем же способом (и при активации тех же участков головного мозга), что и первый. Это и хорошо, и плохо: тип языкового усвоения одинаков, но иногда и владение языком оказывается владением смешанного типа, если языки не разделяются до конца. В возрасте 7–11 лет второй язык все больше начинает усваиваться иным способом, чем первый, меняется психологический фундамент для овладения языком. В период с 12 до 18 лет способности к овладению вторым языком постепенно затухают, но очень индивидуально: одни люди остаются способными к изучению языков, другие нет. Если ни один второй язык не был изучен до взрослого возраста, то шансы овладеть им после 18 лет остаются только у небольшого процента людей.

Чем младше ребенок, тем, в принципе, у него больше шансов для совершенного овладения вторым языком, но только в том случае, когда обучение правильно организовано. А это значит, что следует опираться именно на преимущества дошкольного возраста, делать жизнь ребенка разнообразнее, постоянно держать в поле зрения изменения в каждом из взаимодействующих языков и вовремя принимать превентивные меры: не давать происходить негативным процессам, направлять развитие в позитивное русло.

Задачи обучения второму языку в детстве служат, в основном, реализации целей, находящихся за пределами самого детства (если только это не общение с близкими родственниками, без которого малыш просто не может развиваться), т. е. целью может быть воспитание образованного человека, говорящего на основных языках, а также знающего один-два более редких. Так, давая ребенку игрушки, родители вовсе не предполагают, что дитя останется на всю жизнь со своими погремушками, но считают, что в нем разовьется нечто такое, что иначе пропало бы: интерес к новому, умение пользоваться предметами, получать удовольствие от движения, да мало ли что еще. В том случае, когда ребенок воспитывается в двуязычной семье, имеется в виду, что языки эти будут инструментом в работе, а может быть, и самой работой, что благодаря таким знаниям во взрослом возрасте человек увидит мир и поймет его лучше, чем тот, кто языков не знает, что знакомство с другими культурами развивает личность. Есть и ряд целей более близких: развитие памяти и аналитического мышления, накопление знаний, подготовка к обучению в школе. Наконец, если семья живет в иноязычном окружении, второй язык может стать основой для приобретения друзей, нормального посещения школы, интеграции в жизнь окружающего общества. Не рискуя ошибиться, можно сказать, что в любом случае речь идет о качественном владении вторым языком, позволяющем читать, писать, понимать, говорить, общаться на изучаемом языке с минимальным количеством проблем. Для самого же ребенка изучение второго языка, если оно происходит не по принуждению, может быть либо приятной игрой, либо средством узнать что-то новое, либо способом общения с интересными ему людьми. Однако в большинстве случаев рефлексия по поводу того, что кто-то говорит иначе, чем родители, ребенком не производится, он не объясняет это, не оправдывает, вообще, принимает как данное, как любые другие перемещения в пространстве и изменения условий жизни, которым его подвергают взрослые.

Сколько языков можно учить одновременно? Если обучение носит характер игры или школьного обучения, то можно учить и два-три языка одновременно. Однако редко встречаются случаи, когда всеми изучаемыми языками дети могут пользоваться достаточно свободно. Если в один чужой язык вы погружаетесь, второй иностранный учите вместе с носителями этого языка, а родной – с носителями родного, то выучить их все, в принципе, тоже возможно. Мы видели примеры успешного языкового развития во всех перечисленных ситуациях. Наиболее трудно реализовать вариант, при котором дома кто-то из родителей преподает несколько языков детям или если воспитатель детского сада иногда проводит с детьми занятия по нескольким разным языкам. Поскольку в этом случае языки не разделены по сферам использования, то требуются какие-то почти дисциплинарные, автократические, т. е. противоречащие современной педагогике меры, чтобы заставить детей послушно играть в подобные игры. Родителям бывает трудно объяснить детям, почему все это нужно делать, а разных средств мотивации для разных языков может и не хватить. Другое дело, если стоит понятная и небольшая по объему задача: выучить какое-то количество стихов, слов и песен вообще на разных языках (это легко сделать с малышом, который радуется возможности поиграть) или познакомиться с языками в туристическом варианте (такой подход оправдан с более старшими детьми).

Какому языку учить, какой выбрать? Существует много разных мнений. Сначала надо решить, к какому лежит душа, на каком можно сосредоточиться, что получится легко и естественно. Второй аргумент – престижность, реальность и стоимость обучения (или, в принятой ныне терминологии, соотношение «цена – качество»). В этой области распространены стереотипы. Так, начинать учить английский не очень трудно, учебных пособий масса, но сложно выучить его в совершенстве, так что тонкости можно оставить и на потом, зато уж основы учить интенсивно. Учить французский приятно и изысканно, можно многое прочитать и послушать на нем, но не всем он может пригодиться в дальнейшем. Учить немецкий положено, если вы хотите соблюсти традицию классического российского образования; к тому же он дисциплинирует, как говорят, мышление. Учить испанский очень полезно, так как он распространен и нужен, но его мало кто знает в России, отсюда и небольшой выбор учителей, и малое количество учебников; кроме того, испанский представлен таким количеством вариантов, что общение с носителями все равно вызывает проблемы. Начинать учить иностранные языки с финского гораздо труднее, но легче его совершенствовать, так как с Финляндией связи осуществляются легче. Чтобы решить вопрос о выборе языка простым способом, некоторые люди приглашают к ребенку няню-иностранку. Третий аргумент: если язык, изученный в детстве, не будет закрепляться в школе, он сыграет свою роль только как развивающее средство, но не как предмет изучения. Многих россиян это отпугивает, и они решают остановиться в любом случае на русском (как государственном языке России) и английском (как признанном языке международного общения). В других странах предпочтения могут быть иными, например, в Австралии принято учить и наследственные языки иммигрантов, и языки Тихоокеанского региона, и – в последнее время – языки аборигенов Австралии.

Как применять выученные вторые и иностранные языки в жизни? Поездки в другие регионы и страны достаточно дороги, не всякую книгу на любом языке легко достать, не обязательно, что вам нравятся люди, с которыми приходится общаться на данном языке. Однако в повседневной жизни мы постоянно сталкиваемся с надписями на иностранных языках, импортными игрушками, продуктами питания, выступлениями иностранных артистов. Если регулярно обращать на все это внимание ребенка, то он начинает понимать, как много в мире стран (сейчас – 192), как много языков, как по-разному живут люди всюду на земном шаре, где какой климат и т. д. Заглянуть в энциклопедии и справочники на изучаемом языке становится интересно, важно и полезно, соответственно, возникает стимул для того, чтобы продолжить изучение языков. Следует демонстрировать ребенку на своем примере, что удобно знать много языков, что необходимо смотреть значения слов в словаре, что нужно регулярно читать книги, газеты, журналы на знакомых языках. Учить новые языки в любом возрасте теперь очень модно, а показывать ребенку, как вы это делаете и сколько труда в это вкладываете, чрезвычайно полезно. Например, если вы учите венгерский язык, то выписываете венгерскую литературу, у вас на стене висят план Будапешта, карта Венгрии, репродукции картин венгерских художников, вы делаете себе для праздника венгерский национальный костюм и готовите национальные венгерские блюда.

В идеальном случае родители имеют возможность для создания ребенку среды общения на иностранном языке, например, ездят каждое лето на два-три месяца во Францию, где живут в деревне, или на курсы языка, длящиеся от нескольких недель до нескольких месяцев, или находят семьи, где дети говорят на изучаемом языке, приглашают их в гости, устраивают совместные экскурсии. Обязательно читают книги. Если сами владеют языком недостаточно хорошо, то пользуются книгами с кассетами, и ребенок переворачивает страницы, когда голос на кассете говорит ему об этом. Не следует раздражаться, если ребенок слушает одно и то же десятки раз: он сам регулирует свое усвоение материала, так что, если слушает, значит, находит в этом что-то интересное, какую-то познавательную информацию для себя, закрепляет свои знания, контролирует усвоение материала и т. п. Если вы хотите поддержать интерес к изучаемому языку, то ищите полезные страницы в Интернете, где вам расскажут о детских песнях и играх, покажут простые мультфильмы, предложат игры, в которые играют на изучаемом языке сверстники вашего ребенка за рубежом. Найдите ребенку друзей по переписке и помогайте ему, когда надо писать письма, находите интересные открытки и картинки, которые можно отправить другу по переписке в другую страну. Сделайте видеофильм о своей повседневной жизни, увлечениях, развлечениях и друзьях и пошлите кассету.

Трудности, испытываемые двуязычными детьми и взрослыми людьми, очень велики. С одной стороны, они чувствуют себя как дома по крайней мере в двух языках и культурах, с другой стороны, нигде они не чувствуют себя совершенно своими, такими же, как и все остальные. Для некоторых переход с языка на язык связан с большими психологическими трудностями. Отношение к языкам может быть реакцией на семейные конфликты, сопряженные со столкновением языков и культур. Двуязычным детям иногда трудно найти друзей среди сверстников. Однако те, кто преодолел эти проблемы, обычно становятся очень успешными в обучении.

Социальное взаимодействие в мультилингвальной ситуации, по сравнению с монолингвальной, определяется еще и конфигурацией языков у коммуникантов, вступающих в общение, их установками по отношению к языкам друг друга, степенью взаимопонимания. Важную роль играют также особенности внешних условий протекания коммуникации:

– какая языковая политика способствует формированию двуязычия в детском возрасте, в каких формах осуществляется языковое планирование на практике, какие типы учебных заведений способствуют становлению билингвизма;

– на какие аспекты взаимного влияния языков и культур на официальном и конкретно-практическом уровне следует обратить внимание при организации двуязычного воспитания и обучения, какие проблемы поднимаются при изучении двуязычных индивидов, какие факторы оказывают влияние на взаимодействие и соотношение языков у человека;

– каким образом взаимодействуют общественное мнение, установки взрослых (родителей и педагогов) на воспитание, образование и развитие детей и уровень работы по формированию двуязычия;

– какие типы русско-иноязычного двуязычия существуют, какими чертами характеризуется русский язык, на котором говорят те, для кого он не родной, как особенности бытования русского языка в контакте с другими языками сказываются на процессе двуязычного воспитания детей;

– каковы особенности двуязычия у дошкольников и школьников;

– в чем проявляются особенности поведения билингвов в детском саду и школе.

Двуязычная семья

Обычным случаем двуязычной семьи считается ситуация, когда родители говорят на разных языках. Соблюдая принцип «одно лицо – один язык», они общаются с ребенком каждый на своем языке. Последовательное соблюдение этого принципа требует сосредоточенности, внимания, усилий: ребенок может не отвечать или отвечать на другом языке, что у некоторых родителей вызывает непреодолимое желание продолжать говорить на том же языке, которым воспользовался ребенок, чтобы вступить с ним в более тесный контакт. Родители склонны впадать в отчаяние, если ребенок не хочет общаться с ними на их языке. Они придумывают этому разные объяснения, от правдоподобных до фантастических. На самом деле, если разговаривать много и интересно, ребенок обязательно будет отвечать каждому взрослому на его языке, но нужно придерживаться раз и навсегда избранного принципа и быть терпеливым.

Почему родители решают не поддерживать тот или иной язык? Это происходит в том случае, когда у них нет возможности обеспечить ребенка достаточными материальными и временными ресурсами для усвоения какого-то языка, когда это язык слишком маленькой этнической общности, который невозможно поддержать, когда он не престижен и опасен, когда и без него у ребенка уже есть два языка (один – в общении между родителями, другой – в окружении). Но и здесь отмечаются случаи, когда сам ребенок, став взрослым, решает заново изучить язык предков.

В речевом развитии двуязычного ребенка бывают периоды, когда он:

– произносит слова обоих языков подряд (например, солнце – sun);

– смешивает слова обоих языков в одном предложении (Я хочу купить icecream в большом shop);

– присоединяет морфологические показатели (приставки, суффиксы, окончания и т. п.) одного языка к корням другого (dogичка, приcookить);

– буквально переводит выражения из одного языка на другой (например, дать руку — вместо помочь);

– лучше говорит на одном или другом языке, особенно на определенные темы (например, о том, что происходит в детском саду, – на языке, который больше представлен там, а о том, что делается в семье, – на языке мамы);

– начинает стесняться общаться на том языке, который кажется ему недостаточно хорошо развитым, особенно со сверстниками;

– отказывается от одного из языков (утверждает, что не знает этого языка, не понимает его).

Если при этом второй язык развит хорошо и полноценно, и это основной язык обучения, то особых проблем не возникает. Если смешение языков присутствует постоянно в обоих языках, а словарный запас ни в одном не соответствует возрастной норме, то ситуация становится критической, может возникнуть отставание в когнитивном развитии.

Умение организовать жизнь ребенка оказывается решающим в развитии семейного двуязычия. Воспитание своего ребенка нельзя полностью доверять другим людям, даже специалистам. Родители должны уметь играть, находить ребенку занятия, развивать его потребности и удовлетворять интересы, и все это на каждом из языков. Роль родителей особенно важна, когда у ребенка нет друзей его возраста, с которыми он мог бы играть, разговаривая на каком-то из языков. Тогда взрослый становится игровым партнером ребенка, передавая ему в игре важные речевые приемы. Ведь умение отстоять свою позицию, сформулировать желание, выразить решение, оценку, оттенок мнения – все это также необходимо усвоить, когда изучаешь иной язык.

По некоторым языкам очень мало вспомогательных материалов. В этом случае следует записать кассеты или компакт-диски самим или попросить помочь в этом деле знакомых. Необходимо также сделать заменители книг – альбомы с подписями, рассказы о жизни самого ребенка с фотографиями и т. п.

При всем различии ситуаций формирования билингвизма в семье есть ряд постоянно возникающих сложностей, с которыми приходится иметь дело большинству родителей.

Первый вопрос: равны ли роли родителей в воспитании ребенка? Обычно язык мамы доминирует в раннем детстве, поскольку мама гораздо больше времени уделяет ребенку и играет в игры, более приспособленные для малыша (тихо-домашние, с большим количеством повторений, мелких движений, конкретных и наглядных ситуаций). Игры папы направлены в большей степени на покорение окружающего мира, они происходят в большем масштабе, с меньшим количеством подробностей. Важно также, с кем идентифицирует себя ребенок, кем он хочет быть и как он хочет говорить – как мама или как папа. Эмоциональная близость ребенка с родителями также имеет значение. Позже ребенок начинает обобщать, как соотносятся языки родителей с языками окружающих, и некоторые его идеи рациональны, а другие фантастичны. Они касаются того, каких людей больше, кто из них добрее и приятнее, какой язык престижнее, кого больше слушают окружающие.

Второй вопрос: на каком языке говорят родители между собой? Если родители говорят на том языке, который меньше представлен в окружении ребенка, то это способствует достижению баланса в языковом мире ребенка. Если между собой они говорят на третьем языке, то ребенок, как правило, может выучить пассивно (на уровне понимания) и его. До момента устройства ребенка в детский сад можно сделать так, что один из языков семьи будет для него важнее доминирующего языка окружения, поскольку бабушки и няни будут его активно и целенаправленно поддерживать. Однако потом это будет соблюсти труднее, так как общение с воспитателями и со сверстниками – очень существенный в мировоззрении фактор, соответственно, и язык, на котором оно будет происходить, постепенно вытесняет первый язык. Если детский сад поддерживает третий язык, на котором родители говорят между собой, то первые языки – языки родителей – не будут конкурировать, зато язык обучения станет самым важным для ребенка.

Третий вопрос: на каких языках говорят с ребенком окружающие? Языки приятных и любимых людей оказываются более важными, чем языки людей, с которыми не хочется иметь дело. Чем больше разных вариантов одного языка встречается в окружении ребенка, тем лучше он может быть выучен (чем чаще с ребенком говорят люди разного возраста, образования, интересов, увлечений, тем больше они дают ребенку в плане воспитания, тем более разнообразную речь он слышит, тем глубже познает мир). Важно и просто количество времени, в течение которого ребенок погружен в оба языка.

Четвертый вопрос: на каком языке говорят между собой дети? Обычно первый ребенок в семье получает больше внимания со стороны родителей, а бабушки и дедушки заботятся о втором ребенке больше, чем о первом, но может быть и наоборот. Чем больше в семье детей, тем меньше внимания способны уделить родители каждому ребенку, зато дети проводят больше времени друг с другом. Разговаривая между собой, дети обычно вначале воспроизводят типы общения, принятые в семье. Однако чем старше они становятся, тем больше общаются со сверстниками, говорящими на доминирующем языке окружения. У сверстников заимствуются типичные речевые ситуации, вопросно-ответные пары, увлечения, игры, в том числе способы приглашения в игру и выхода из нее, выражения дружбы, негодования, недовольства. Взрослые чужды этому миру, если не могут стать равными партнерами в более интересных играх на своем языке. Соответственно, общение между детьми строится по тем правилам и на том языке, что и общение с кругом друзей и сверстников. Поэтому оказывается, что чем раньше вступает ребенок в контакт с окружением, тем шире его контакты с языком большинства и у́же – с языком семьи.

Пятый вопрос: сколько на каком языке говорить? Трудно однозначно ответить, но в общем можно сказать, что качество здесь важнее количества. Ежедневные содержательные, последовательно прогрессирующие занятия, длящиеся от 15 минут до часа, вполне достаточны для поддержки любого языка, но они должны быть действительно разносторонними, требующими от ребенка внимания, совершенствующими различные стороны его речевой деятельности. Дополнительные занятия могут быть связаны со слушанием, играми, впечатлениями от культуры, но они не так интенсивны. Обычно не усваивается речь на незнакомом языке, которая специально к тебе не обращена, даже если она звучит в окружении с утра до вечера. Только если говорящий специально обращается к адресату речи, поясняет то, что хочет сказать, следит за качеством понимания, то сказанное может быть усвоено.

Рассмотрим примеры конкретных ситуаций, которыми, конечно, не исчерпывается все многообразие двуязычных семей.

Семья афганских беженцев оказалась в России не случайно: глава семьи когда-то выучился на врача и защитил диссертацию в России. С детства старшие дети слышали о том, какая прекрасная страна – Советский Союз, и мечтали когда-нибудь там оказаться. К сожалению, обстоятельства их переезда в Россию не были приятными, и родители нервничали из-за того, как развивались события. Старшие дети воспитывались дома до школы, потом пошли в русскую школу, где стали прекрасными учениками; дома между собой они начали говорить по-русски. Отец получил работу, хотя и не такую престижную и хорошо оплачиваемую, как у себя на родине. Мама была в состоянии постоянной тревоги, не учила русский язык, не хотела говорить по-русски, а поскольку чувствовала, что старшие дети становятся ей чужими, не захотела отдавать в школу младших, стараясь дать им домашнее воспитание. Становясь все более одинокой и отверженной, мать боялась потерять последнее, что у нее было, – младших детей. Мама старалась не выпускать их на улицу, чтобы они там не встретились с русскими, плакала и жаловалась на жизнь, так что не могла в таком состоянии быть хорошей учительницей. Младшие дети росли дикарями, не получавшими образования. Когда же отец настоял на том, чтобы они пошли в школу (им уже было по 10 лет), успехи их были не столь значительными, как у старших, поскольку они боялись учителей и вообще всего русского. Кроме того, им не хотелось расстраивать маму, которая не желала, чтобы им нравилось в школе.

Одна канадская украинка рассказывает, что ее родители (оба – украинцы, чьи предки переселились на другой континент в первые годы ХХ столетия) пели и говорили дома только по-украински, до какого-то возраста она воспринимала это естественно: так было во всех знакомых ей домах. Но когда она стала подростком и пошла в обычную школу, познакомилась с другими детьми, не знавшими ее родного языка, ее культуры, исповедовавшими другую религию, она стала стесняться своего отличия от других людей и перестала пользоваться украинским. Лишь когда она стала учиться в университете на филолога, она поняла, что если не восстановит родной язык, не прочитает всех важных книг, опубликованных на нем, то потеряет очень большую часть своей личности. И она проделала эту работу. Защитив диссертацию, она вышла замуж за украинца родом из Германии (его родители были депортированы во время войны), с которым познакомилась в Канаде. Их домашний язык – украинский. С двумя детьми, родившимися от этого брака, родители занимаются украинским специально, посвящая этому регулярно несколько часов в неделю, выписывая книги, газеты и журналы на украинском языке, мечтая прожить хотя бы год на Украине, которая, хотя и не является их родиной в буквальном смысле, все же интересует их необыкновенно.

Одна бабушка – узбечка, дедушка – кореец, другая бабушка – немка, дедушка – белорус. В Казахстане, где семья проживала раньше, все говорили между собой по-русски с отдельными заимствованиями из других языков; поколение бабушек и дедушек, оказавшееся в Казахстане во время освоения целины, хорошо владело своими родными языками, но поскольку общалось в интернациональной среде, общим языком всегда был русский. До переезда в Германию дети воспитывались на русском языке. В Германии они пошли в немецкие детские сады, стали овладевать немецким, в семье родители начали учиться немецкому, устроились на работу. Постепенно дети стали забывать русский, переходить в общении с родителями на немецкий, и родители это поддерживали, отвечая по-немецки: им нравилось, что их дети быстро становятся такими же, как все остальные, настоящими немцами. Сейчас родители говорят между собой по-русски с примесью немецких слов, выражений, конструкций, иногда переходят на немецкий, более примитивный, чем у коренных носителей языка, а дети понимают русскую бытовую речь, но сказать почти ничего не могут. В дошкольном учреждении и школе вместе с ними воспитывались другие дети иммигрантов, которые недостаточно хорошо говорили по-немецки и употребляли неполноценные языковые формы, приводящие к ошибкам в немецком. Немецкий язык брата находится в худшем состоянии, чем у сестры: он нестабилен, обрывочен, в значительной мере зависим от собеседника. Русский, на котором говорят в семье, несвободен от немецкого влияния. В русской речи брата немецкий акцент выражен сильнее, чем у сестры. Оба не привыкли слышать сложный русскоязычный дискурс, так как не смотрят российское телевидение. С самым младшим ребенком, родившимся уже в Германии, все в семье говорят на немецком языке. В школе у детей несколько больше проблем с грамотностью и успеваемостью, чем у их сверстников. Дети их родственников, переехавшие в Германию в более позднем возрасте (10 и 12 лет), изучали предусмотрительно еще в России немецкий язык как иностранный, а после переезда продолжали заниматься русским языком дома. В результате этих педагогических усилий за один-два года уровень их немецкого стал выше того, на котором находился немецкий брата и сестры, живших здесь к тому времени уже более длительное время, за исключением произношения: они способны к построению сложных монологов, рефлексии над грамматическими формами, выбору партнеров по коммуникации, сознательной работе по расширению словаря. Еще через пять лет их уровень немецкого сравнялся: все дети говорят примерно с одинаковым произношением и имеют сходные школьные успехи, да и русский язык за это время развился.

Украинец, довольно хорошо знавший испанский, женился на мексиканке и уехал с ней в Канаду. У них трое детей, причем двое старших родились в России. Вначале, когда они еще жили в России, он старался общаться с женой на ее языке. Поскольку существует определенная разница между испанским испанским и мексиканским испанским, к тому же в его речи встречались и просто ошибки, языковое употребление было постоянной темой для разговоров в семье. Жена учила русский, а украинского они оба не знали. В Канаде положение изменилось: оказалось, что их будет поддерживать украинская диаспора, но только в том случае, если они выучат украинский. Родители начали знакомиться с языком вместе с детьми, которые ходили в двуязычный франко-английский детский сад и в украинскую воскресную школу. Взрослым к тому же приходилось постоянно совершенствовать английский. Муж сделался украинским националистом, запрещал жене говорить с детьми на испанском. Теперь они развелись, дети живут с матерью, которая вышла замуж за пуэрториканца. В выходные дети находятся у отца, который женился на местной украинке, не знающей русского. Лучше всего дети говорят по-английски, могут общаться с мамой по-испански и с папой на украинском; старший, который уже в школе, старается как можно меньше бывать дома и проводить время с друзьями, с которыми говорит по-английски; русский он помнит очень плохо, и когда в гости приезжает русскоговорящая бабушка, предпочитает уходить из дома; младший ребенок русского вообще не знает, отвечает бабушке по-украински. Средняя девочка, очень добрая и любящая бабушку, старается угодить ей, повторяя отдельные слова по-русски.

Швейцарская семья удочерила девочку шести лет из многодетной русской семьи (все десять детей жили в детском доме). До переезда девочка знала несколько слов по-немецки (ей помогли их освоить воспитатели). Родители дали ей интернациональное имя, которое не так бросается в глаза, как русское. Переехав в Швейцарию, через два с половиной месяца она начала общаться по-немецки, через восемь месяцев говорила достаточно бегло, через два года полностью перешла на немецкий, говорит без ошибок, у нее прекрасный словарный запас, множество друзей, она ласковая и легко общается. Русский девочка забыла. В принципе, она хотела бы говорить на нескольких иностранных языках, но особенно хорошо знать немецкий, французский и русский. Ее брата семья пригласила к себе через год, когда ему было 13 лет. В переходном возрасте у подростка было много трудностей, он выучил язык неплохо для русского школьника, но недостаточно хорошо для швейцарского: говорит с ошибками, в школе успеваемость страдает; он понимает, что нуждается в помощи, но слишком горд, чтобы просить о чем-то. Третьего брата, которому 16 лет, еще годом позже вызвала к себе из сострадания швейцарская семья, живущая в другом месте. Этот старший брат хорошо учится в школе, целенаправленно занимается языком, хотя говорит по-немецки с очень сильным акцентом и большим количеством ошибок; он пишет письма в Россию, привязан к тем, кто остался там, собирается сделать карьеру в Швейцарии и вызвать к себе своих родственников. Одновременно с первой девочкой была удочерена ее подруга того же возраста; она была единственным ребенком в семье и не такой общительной, как первая. Ей сохранили прежнее имя; больше привязанная к своей матери, она не чувствовала себя как дома в новой семье до тех пор, пока ей не сообщили, что настоящая мама умерла. Теперь она тоже забыла русский язык; между собой дети говорят по-немецки.

Русская девушка вышла замуж за индонезийца, они живут в России, за границу ездят только в отпуск. Между собой говорят по-английски, дети ходят в английский детский сад и будут учиться в английской школе, по-русски говорят хорошо, но с акцентом и ошибками. Бабушки и дедушки в воспитании не участвуют. Есть няня из Непала, говорящая с детьми – когда родители не видят – не на английском, а на своем языке, на котором дети уже знают довольно много слов и выражений.

Русский мужчина женился на итальянке с ребенком, и они живут по полгода в России и за границей (отец – художник, мать – переводчица). Ребенок от первого брака (полюбивший нового отца) постепенно начал считать себя наполовину русским, а общий ребенок считает себя итальянцем; их разница в возрасте – один год. В семье употребляются оба языка достаточно активно, но для детей особенно важным оказывается общение с родственниками: когда они в России, преобладает русский, в Италии – итальянский. Каждый раз при переезде из страны в страну примерно недели две уходит на то, чтобы адаптироваться к изменившейся обстановке. Когда дети были совсем маленькими, они воспринимали переезд легко, но долго не могли понять, что нужно начинать говорить на другом языке; постепенно они стали больше уставать от переездов, но быстрее переключаться с языка на язык. Сейчас дети уже начали читать и писать на обоих языках. Между собой они говорят то по-итальянски, то по-русски, в зависимости от того, хотят ли они скрыть что-то от бабушек и дедушек или нет, и от того, в какую игру играют (пришедшую из русской или итальянской культуры).

Русский мужчина женился на болгарке, у них двое общих детей, но они в разводе, и он живет в России, а она – за границей. Мама отдала детей в детский сад, где учат русскому языку, старается находить друзей, с которыми ее дети могли бы общаться по-русски, с восторгом относится к русской культуре. Дети довольно хорошо понимают русский, но почти не говорят на нем.

Отец – нигериец, мать – одесская еврейка, живут в Израиле, в арабском квартале. Сын прекрасно говорит на арабском языке, так как играет во дворе с детьми; мама выучила иврит, использует его на работе, но вне работы предпочитает общаться с соотечественниками. И когда они жили в Нигерии, и на Украине, и теперь в Израиле мама старалась ежедневно заниматься с сыном русским языком, который оба считают своим родным, при этом используются российские пособия. Ребенок пойдет в обычную израильскую школу, но будет заниматься дополнительно русским языком. По-нигерийски он знает немного слов, смутно помнит свою жизнь в Нигерии, постоянно просит варить ему особую нигерийскую кашу из муки, к которой он привык с раннего детства.

Сын русских эмигрантов в США женился на японке и уехал в Японию. Преобладающим домашним языком семьи стал японский, родители говорят между собой по-английски и по-японски, папа говорит с ребенком по-русски. Ребенок мало понимал по-русски до тех пор, пока ему не выписали русскую няню. Японские бабушка и дедушка – частые гости в семье. Ребенка определили в английский детский сад. Сейчас ему 4 года, и он достаточно легко пользуется всеми тремя языками, хотя бывали периоды, когда один из них опережал по развитию другой.

Какое имя носит ребенок? В одних культурах принято давать имя умершего родственника, в других – имя бабушек и дедушек, в третьих – сочетающееся с фамилией и отчеством. Многие следуют моде на имена, например, старинные национальные (Ульяна, Гордей), придуманные современные (Мелодия, Гимн), звучащие по-иностранному (Черри, Боб), интернациональные (если семья собирается жить в разных странах, например, Мария, Даниил). Имя часто определяет дальнейшую судьбу, так как ребенку поневоле приходится себя с ним идентифицировать. Дошкольники нередко не любят свое имя, зато в начальной школе постепенно приучаются к мысли, что оно самое красивое, а в старших классах придумывают такую его форму, которая тешит их тщеславие и позволяет чувствовать себя уникальным, не тождественным всем прочим носителям того же имени. Если в семье несколько детей, родители стараются порой согласовать имена детей между собой, например, придумывать однотипные варианты – начинающиеся с одной и той же буквы, с одинаковым количеством слогов, все английские, все библейские или повторяющие имена знаменитых артистов одного театра, актеров, занятых в одном фильме, или только имена цветов (Роза, Лилия, Виолетта). В двуязычной семье приходится совмещать интересы представителей разных культур и как-то учитывать специфику ситуации, либо нарочито подчеркивая смешение традиций, либо придерживаясь одной из них. Отмечены случаи, когда в двуязычных семьях ребенок, названный именем, взятым из языка матери, знал его лучше, чем тот, кого назвали именем, взятым из языка отца, и кто идентифицирует себя с другой культурой. Ребенку приходится выдерживать натиск вопросов сверстников – не только почему его родители одеты не так, как все, и почему они говорят на другом языке, но и почему у них такие странные имена и фамилии и что они означают. Международное законодательство указывает, что каждый человек имеет право на свое имя и фамилию, на их произнесение по нормам его родного языка. На практике же часто встречаются случаи переименования – ради упрощения общения с данным человеком. Так, Евгения становится Енни или Дженни, Евгений – Эугеном или Юджином. В общении с иностранцами русский (да и любой другой) старается произнести свое имя так, чтобы его собеседник воспринял его, опираясь на имеющиеся у него навыки слушания и говорения, и поэтому нередко меняет сам свое имя (говорит, что его зовут не Андрей, а Энди или Антти, не Татьяна, а Тату), переносит место ударения в фамилии и т. п.

Родной язык можно забыть и при переезде в иноязычное окружение, когда перестаешь им пользоваться; тот же самый критический возраст – 8–12 лет – оказывается границей, после которой забыть родной язык полностью нельзя, даже если он не поддерживается; колебания при указании точного возраста снова связаны с индивидуальными особенностями человека. В овладении любым вторым языком есть период, когда родной язык испытывает влияние изучаемого, что проявляется во включении отдельных иностранных слов в родную речь, в появлении конструкций, являющихся как бы «переводом с иностранного», в обмолвках и оговорках. Это явление может пройти, если второй язык не используется достаточно активно в обучении. Если же родной язык в свое время не получил письменной основы (человек не овладел грамотой), то он может в значительной степени стереться в речевом сознании говорящего. Считают, что десять лет в иноязычном окружении – срок, после которого можно судить о том, произошла ли потеря языка. Предполагается, что общение на неродном языке происходило в это время очень интенсивно.

***********

Кудрявцева: к 2020 году большинство жителей мира будут билингвами

Научный руководитель европейского проекта "BILIUM" Университета Грайфсвальда (ФРГ) Екатерина Кудрявцева рассказала корреспонденту РИА "Новости" Юлии Осиповой о том, почему билингвы начинают говорить позже сверстников-монолингвов, но, вырастая, становятся более креативными людьми.

По оценкам ученых, к 2020 году большинство жителей цивилизованных государств будут владеть двумя языками. Монолингвов останется всего 30%. О психологических особенностях билингвов рассказала научный руководитель европейского проекта "BILIUM" Университета Грайфсвальда Екатерина Кудрявцева.

Грайфсвальда (ФРГ) Екатерина Кудрявцева рассказала корреспонденту РИА "Новости" Юлии Осиповой о том, почему билингвы начинают говорить позже сверстников-монолингвов, но, вырастая, становятся более креативными людьми.

- Екатерина Львовна, Вы согласны с оценкой английских ученых, полагающих, что к 2020 году большинство жителей цивилизованных государств будут владеть двумя и более языками, а монолингвов останется всего 30%?  

- Да, это нужно понять и принять как реальность сообщества 21-го столетия. Разумеется, можно попытаться нажать на стоп-кран, но это будет сиюминутная остановка, из-за которой люди, сидящие в поезде (например, жители многонациональной и имеющей огромный интеграционный опыт России), опоздают в пункт назначения. Глобализация, а как ее следствие и мобильность граждан мира приводят к расширению этнокультурных и языковых контактов, а стало быть, к росту количества людей, владеющих несколькими языками не только как иностранными, но и на уровне родного.

Стандартная ситуация мегаполиса: семья из Азербайджана, мать и отец — бакинцы, азербайджанский язык для них — родной. Дети родились в Баку, но с года живут в Москве, учатся в русской школе. Дома говорят по-азербайджански, в школе – по-русски, со второго класса изучают английский язык. В итоге все великолепно владеют азербайджанским и русским, с большей легкостью осваивают английский.

- Значит, Россия вписывается в эту би- и полилингвальную картину мира?

— Более чем, если вспомнить опыт СССР, несмотря на все "железные занавесы". Просто языки тогда были не английский или испанский, а армянский, грузинский, белорусский… Сегодня просто сместились векторы. И не надо пытаться искусственно сдерживать это многоязычие у подрастающего поколения. Вместе с тем, не стоит форсировать события. Не секрет, что многие российские родители отдают своих детей в детские сады с английским языком. Я категорически против. Почему? В России в неспециализированных образовательных организациях преподается (а не передается методом общения на языке, погружения в культуру его носителей) русскоязычными педагогами редуцированная версия английского как иностранного. Дети за час-два занятий в неделю не овладевают даже пресловутым "глобишем" (1500 слов как достаточный лексический запас), не получают обязательного этнокультурного компонента коммуникативной компетенции. Зазубренные слова и фразы не становятся фундаментом общения с обществом или семьей, столь необходимого малышам, — поскольку английский в России чужероден. Стоит ли за дань моде платить дорогую цену и лишать дошкольника эмоционального контакта с языком через культуру? Ответить на сей вопрос предлагаю каждому родителю самостоятельно.

 Гораздо эффективнее, если дошкольники, нацеленные на билингвальность, овладевают исконными национальными языками: в Татарстане — татарским, в Удмуртии – удмуртским и пр. Язык – это оформленная, реализованная в слове культура. И именно такой язык в этнокультурном контенте национальной республики, где живет ребенок, поможет ему осознать себя как часть этой нации. Стать гражданином республики или национального округа и нашей огромной России, а затем, в школе и вузе дорасти до человека мира.

- А много ли сейчас в мире билингвов?

— В одной только Германии проживает более 4 млн русскоязычных представителей различных диаспор, где в старшем поколении русский язык считается родным. В этом случае речь идет о естественном билингвизме: ребенок вырастает в двух языках (семейном и государственном), оформляющих и окормляющих две культуры. Он в равной степени осознает себя юридическим гражданином данного государства и представителем другой, "херитажной" (материнской) этнокультуры. Оба языка являются неотъемлемыми и необходимыми для самопрезентации и самореализации, осмысления своего "я", проявления себя как би- или интернациональной личности.

- В чем особенность таких детей?

— Этот вопрос не имеет пока однозначного ответа. Западные специалисты — испанские, американские, израильские нейропсихологи, психологи и социологи —  полагают, что эти дети более креативны, стрессоустойчивы и легче адаптируются к вновь возникшей ситуации. Они более интегративны: потенциал интеграции в любое другое социальное и этнокультурное сообщество у них значительно выше чем, у монолингвов. Билингвальное сознание более мобильно.

Вместе с тем, как полагают русскоязычные ученые, для билингвов характерны определенные проблемы. Это "трудноуправляемые", а я бы сказала скорее — трудноманипулируемые дети. Им нельзя просто сказать: "нельзя и все".  Следует обосновать: "нельзя, потому что…". Им нужно объяснить запрет, мотивировать к определенному действию через призму их системы ценностей, их возраста, тех двух культур, которые они представляют. И тогда билингв проявит себя исполнительным,  креативным, старательным человеком. Его качественный результат будет выше, чем у монолигва.

Это связано отчасти со спецификой их онтогенеза, а отчасти с тем, что билингвы получают и перерабатывают информацию из двух источников (например, на русском языке с русским кон- и подтекстом, а также из источника на другом или третьем языке). Таким образом, они существуют в пространстве интер-дискурса, а это очень богатое информационное поле.

- Как эти дети определяют, какой язык для них главный, а какой – второстепенный? Легко ли они перестраиваются с одного языка на другой?

— Для сбалансированных естественных билингвов не существует понятий "главный язык", "первый язык", "второй язык"… Язык существует внутри ситуации коммуникации. Перевода в привычной для нас форме в голове билингва не происходит. Ряд ученых полагает, что у него формируется с детства, так называемый, объектный перевод. Например, ребенок держит стакан. В немецкоязычном пространстве он определяет его как "das Glas", в русскоязычном как "стакан" и пр. в зависимости от того, какими языками владеет билингв. Когда маленький ребенок учится, переключение кодов происходит через "воспоминание" об объекте. Поэтому столь важна визуализация изучаемых понятий. То есть, ребенку надо не просто дать определения на двух языках, но и связать их через единый объект. В такой методике скрыт огромный потенциал – не только лингвистический, но и этнокультурный.

- Такие переключения не оказывают негативного влияния на неокрепшую психику?

— Как на вербальном, так и на невербальном уровне переключения происходят совершенно естественно, как реакция на конкретную коммуникативную ситуацию. Недавно в школе "Росинка" на юге Германии мы (сотрудники Елабужского института КФУ, разработчики системы тестов для билингвов) протестировали 52 немецко-русских билингва в возрасте от 5 до 21 года. Даже самые маленькие тестируемые, заходя в класс, внимательно наблюдали за незнакомыми педагогами-тесторами, ожидая, когда мы первые заговорим, чтобы понять, на каком языке с каждым из нас общаться. А выяснив для себя данный вопрос, легко переключались с русского (со мной) на немецкий (с коллегой из ФРГ). Опорами в общении были как вербальные (мы соблюдали четко правило 1 человек – 1 язык), так и невербальные составляющие (жесты, стиль общения, стиль одежды и пр.).

- Бывает такое, что ребенок, оказываясь в билингвальной среде, по каким-то причинам не принимает один из языков?

— Да, бывает. Дело в том, что дети-билингвы "олицетворяют" язык. Для них человек, говорящий на этом языке, является представителем данной культуры, этаким "образчиком". Если такой человек допускает ошибку, неэтично себя ведет, совершает что-то, что не вписывается в представление о "хорошем" и "добром" начале, ребенок может отказаться говорить на языке этого человека, хотя и будет прекрасно понимать его речь.

- А что делать, если ребенок смешивает языки?

— Все зависит от возраста, ситуации коммуникации (чаще всего, смешения в сфере бытового общения) и т.д. Есть специалисты, полагающие, что языковая интерференция, так называемый, "суржик" – всегда показатель несбалансированности билингвизма. Даже "полуязычия": одним языком не совсем овладел, а другой уже успел наполовину потерять. Однако в реальной коммуникации некоторые подростки используют язык, как код, чтобы в их пространство не проникли нежелательные на данный момент иноязычные и инокультурные окружающие, сверстники или взрослые. Я часто наблюдаю подобное  среди русскоязычной и тюркоязычной диаспор в немецких школах: подростки целенаправленно используют интерференцию, хотя на занятии только что свободно говорили, не смешивая два языка. Это уже поле деятельности социо- и этно-психологов.

Бывает также, что суржик возникает, когда ребенок не считает определенные лексемы понятийными эквивалентами. Например, некоторые билингвы, возвращаясь из Германии в Россию, отказываются переводить слово "булочная" из-за того, что в этнокультурном контексте России в булочной не выпекают свежий хлеб, а лишь продают готовый, здесь не принято пить кофе-чай, палитра изделий не столь многообразна…

- Какие типичные проблемы характерны для билингвов?

— Самое явное и то к чему чаще всего аппелируют противники дву- и многоязычия: билингвы начинают говорить нередко позже сверстников-монолингвов. Причем, период молчания сугубо индивидуален. Что происходит в это время? Давайте представим себе темную комнату. Обычно в этой комнате стоит только один шкафчик — русский язык как родной, который наполняется определенным контентом. Но вот в эту комнату заносят вторую этажерку. Мебель надо расставить так, чтобы шкафы не мешали друг другу, а затем всю информацию правильно распределить по соответствующим полочкам.

Помочь малышу можно, соблюдая принцип "один к одному": один родитель говорит на одном языке, другой – на другом; семья говорит на одном, общество – на другом. Период молчания будет зависеть и от очень многих экстралингвистических факторов: здоровья ребенка, комфортности процесса и ситуации миграции, образовательной истории семьи, статуса родителей в стране исхода и стране пребывания, их опыта взаимодействия с инокультурным социумом и пр. Но самое главное – насколько родители сами мотивированы к изучению языка и культуры страны пребывания и сохранению языка и культуры страны исхода вместе с ребенком, к общению с ним, совместным развивающим занятиям. На данный момент, именно неготовность родителей к работе над собой и с детьми – самый проблематичный момент. Малышей сдают в детский сад, потом в школу, перепоручая их учителям.

- Вы можете дать профессиональные советы родителям маленьких билингвов?

— Самое главное — верить в своего ребенка. Верить в то, что он справится. Помнить, что билингвизм – не наказание ребенка, а шаг к успеху в жизни. Не забрасывать своих детей. Регулярно заниматься с ними, играть, разговаривать, взаимодействовать "на равных". Ведь основная проблема подрастающего поколения 21-го века — как монолигвов, так и билингвов – дети-маугли (человеческие дети, которые с раннего возраста практически не испытывают заботы и любви со стороны родителей). Если родителям некогда заниматься собственным ребенком, никакой педагог не поможет, и никакие инновационные методы и технологии не спасут.

***************

Сменил язык — смени и личность

Как способность говорить на нескольких языках влияет на самосознание человека

«Газета.Ru» разбиралась, что думают о билингвизме ученые, биологи и психологи: влияет ли  переключение между двумя языками на поведение человека, увеличивает ли билингвизм объем мозга,  действительно ли владение двумя языками заставляет ребенка воспринимать мир иначе и в чем сходство  между мозгом лондонского таксиста и билингва. Билингвизм — владение двумя языками — может быть как ранним (то есть приобретенным от рождения,  когда родители ребенка сразу начинают разговаривать с ним на разных языках), так и поздним, когда  человек, уже будучи взрослым, сознательно начинает учить второй язык. Распространенные на бытовом  уровне мнения о билингвизме можно встретить самые разные: некоторые считают, что билингвизм полезен  для человека — способствует развитию умственных способностей и даже помогает развивать в себе черты  нескольких личностей, другие же полагают, что раннее освоение двух языков создает у детей «кашу в голове»  и не дает хорошо выучить ни один язык. «Газета.Ru» разбиралась, что думают о билингвизме ученые —  биологи и психологи.

Билингвизм меняет восприятие мира

Ученые выяснили: если ребенок начинает говорить на двух языках с самого детства, это умение может  существенным образом изменить восприятие им мира. С полным текстом статьи можно ознакомиться  в журнале Developmental Science. В исследовании принимали участие 48 детей в возрасте пяти-шести лет. Некоторые из юных участников  опыта владели одним языком, некоторые были билингвами с рождения, а часть детей начали осваивать  второй язык в более позднем возрасте. Всем детям рассказали историю о том, как ребенок-англичанин  воспитывался в семье итальянцев, а также об утенке, который рос вместе с собаками. После этого детей  попросили ответить на следующие вопросы: «На каком языке будет говорить ребенок, когда вырастет?»,  «Будет ли утенок лаять или крякать?», «Будет ли утенок покрыт шерстью или перьями?». Ученые полагали: дети в возрасте пяти-шести лет осознают, что язык является приобретенным в ходе  воспитания навыком, а вот лай и кряканье, так же как шерсть и мех, — врожденные качества того или иного  животного. Оказалось, что все не так просто — ошибки совершили все дети, однако ошибки эти были  разного типа. Если говорящий на одном языке ребенок склонен думать, что врожденными являются все  качества (то есть выросший в семье итальянцев англичанин все равно будет говорить на английском), то  билингв полагает, что способность лаять и мохнатые лапы, так же как и владение языком, — зависят от  среды, а значит, утенок от общения с собаками залает и покроется шерстью. Авторы исследования полагают, что полученные ими выводы доказывают: билингвизм существенно меняет  восприятие ребенком окружающего мира. Это значит, что изучение второго языка может быть использовано  для того, чтобы продемонстрировать ребенку все разнообразие окружающих его культур и обществ.

У билингвов мозг больше

Еще одна группа исследователей, работа которых была опубликована в журнале Cerebral Cortex в июле  этого года, доказала: у владеющих двумя языками людей объем серого вещества головного мозга больше,  чем у тех, кто говорит только на одном языке. В эксперименте принимали участие люди, говорившие только на английском языке, а также носители  английского и испанского. В результате обследования головного мозга испытуемых выяснилось, что у  билингвов объем серого вещества в лобной и теменной долях головного мозга больше. Эти области  мозга отвечают за осознанное восприятие и обработку информации, получаемой от внешних органов  чувств, а также контролируют произвольные движения тела и помогают человеку ориентироваться в  пространстве (ранее ученые выяснили, что у лондонских таксистов, которые хорошо знакомы с городом,  объем серого вещества в лобной и теменной долях мозга также больше среднего). Как полагают авторы исследования, такое развитие ответственных за контроль и управление областей  мозга связано с тем, что билингвам при переключении с одного языка на другой приходится прилагать  гораздо больше усилий, чтобы контролировать свою речь и выстраивать ее в соответствии с правилами того  или иного языка.

Читайте об Англии в оригинале

Владение двумя языками влияет на мышление не только детей, но и взрослых людей. Так, группа  исследователей, работа которых была опубликована в журнале Social Cognitive and Affective  Neuroscience, выяснила: язык, на котором написан текст, влияет на то, каким образом человек воспримет  содержащуюся в нем информацию. В исследовании принимали участие 18 человек — билингвы, говорящие на английском и уэльском языках.  Всем участникам опыта ученые предлагали прочесть набор предложений на обоих языках, а потом просили  пересказать содержание текста. В результате работы выяснилось: человек лучше воспринимает текст об Уэльсе, если он написан на уэльском  языке, а не на английском, и наоборот. Если же предложение содержит нейтральную информацию, которая  не относится ни к уэльской, ни к английской культуре, язык никак не влияет на ее восприятие. Как  утверждают авторы работы, это означает, что даже в случае с взрослыми людьми язык, на котором они  говорят в данный момент, затрагивает как восприятие мира, так и самосознание человека.

Сменил язык — переключил личность

Еще одно открытие, касающееся влияния билингвизма на самосознание человека, было опубликовано в  журнале International Journal of Bilingual Education and Bilingualism в 2012 году. Ученые провели  эксперимент с участием 102 билингвов (носителей польского и английского языков) и выяснили, что переход с  одного языка на другой менял поведение человека и стиль его общения. Участников эксперимента просили оценить истинность утверждений, таких как «Я чувствую себя другим  человеком, когда говорю на английском», «Мои друзья говорят, что я веду себя по-другому, когда  говорю на английском». В результате работы выяснилось, что это действительно так: многие люди начинают  проявлять некоторые черты своего характера (к ним относились, например, открытость, эмоциональность,  общительность и социальное осознание — способность понимать, что ощущают другие люди) только тогда,  когда говорили на английском, а не на польском языке. Эти изменения были заметны в случае с теми людьми, кто отличался высокой степенью социализации и  имел много знакомых и друзей. Впрочем, как полагают авторы, это не значит, что на остальных билингвизм  не оказывает подобного влияния, возможно, оно просто менее заметно. Ученые уверены: их работа  доказывает, что между языком и психикой человека существует гораздо более глубокая, чем принято  думать, связь и она требует дальнейшего тщательного изучения. Яна Хлюстова (http://www.gazeta.ru/science/2015/11/24_a_7910411.shtml)

********

Русский язык – это не то, что вы думаете

«Гляжу, как в студёную зимнюю пору 

Достаточно медленно (мог бы быстрей!) 

Кряхтя и ворча, поднимается в гору 

Невзрачный мужчина. По виду еврей...».

Из эпиграфа вы, наверное, уже поняли, что разговор у нас пойдёт сейчас о такой распространённой благоглупости, как великолепно себя чувствующие в русском языке кричаще-нелогичные обороты вроде «достаточно мало», «достаточно плохо», «достаточно редко» и тому подобных. Хотя я сомневаюсь, что вы это поняли, так как, если бы люди понимали, сколь нелогично-убоги фразы типа «достаточно тесно», то их бы не употребляли. Но фразы эти заняли поистине королевское место в языке! Мы сейчас это увидим на многочисленных примерах.

После того, как произошло крушение пассажирского теплохода «Булгария» на Волге летом 2011 года, был создан документальный фильм корреспондентом Первого канала Антоном Верницким. Там звучит такая фраза автора:

«В каждой каюте есть специальная памятка для пассажира... расписано, что должен делать пассажир в случае опасности. Шрифт достаточно мелкий...».

Чего же тогда сетовать на плохо читаемую инструкцию, если как раз мелкости этих букв и достаточно?

Буквы «достаточно» мелкие – это значит, недостаточно крупные? Так надо понимать? Почему бы именно так и не высказаться? Не лучше ли было не уродовать логику родного языка, а сказать нормально, по-человечески, по-русски: «Инструкция тут напечатана слишком мелкими буквами»?

Как можно так странно выражаться?! Не понимая, не слыша уродливой логики подобной фразы. Но так теперь говорят... Причём сами же специалисты по языку.

На одном из съездов русистов, организованном ни какими-нибудь неучами, а московским фондом «Русский мир», специально созданным для поддержки хорошего русского языка, мне пришлось услышать фразу, полную тревоги за российское образование: «Мы достаточно плохо готовим наших учеников!».

«Зарплата учителя в России сегодня достаточно скромная». (В.Путин. 31 мая 2011 года).

И чего российским учителям тогда обижаться, если зарплата у них скромная «достаточно»? Это почти, как в анекдоте: «Зарплата у меня хорошая, только маленькая». Нет ничего удивительного в том, что учителя с «достаточно скромной» зарплатой готовят и «достаточно» плохих учеников.

«Экономическая ситуация достаточно проблемная». (Дмитрий Медведев, в связи с санкциями. Январь, 2015 г.).

Значит, проблемности этой достаточно?

Обратим внимание: между двумя этими высказываниями отцов нации – четыре года! И за это время никто из их окружения – пресс-секретари, имидж- мейкеры, редакторы, не подсказали, что говорить так нельзя. А кто подскажет, если некому? Если сами специалисты, люди, профессионально работающие со словом, говорят точно так же и не видят явного, кричащего языкового уродства!

«В кабине этого самолёта достаточно тесно».

Эта фраза прозвучала из уст корреспондента Первого канала Анатолия Лазарева в репортаже с авиавыставки, в вечерних новостях 20 июля 2015 года и выглядела странно. Вот, почему. Вообще-то, авиаконструкторы всего мира ломают головы над тем, чтобы в тесноте кабины было «достаточно просторно». Но тесно «достаточно» в самолёте – это, может быть, просто что-то из того, что мы пока не понимаем, не можем осмыслить?

«Такие грузовики идут достаточно медленно».

(Корреспондент Первого канала Дмитрий Кайстро о колонне гуманитарного груза из России в Донбасс, новости, 12 августа 2014 года).

«У меня достаточно немного песен». (Елена Ваенга, на концерте 7 января 2011 г.).

«В этом году российская экспозиция достаточно скромная». (Корр. Первого канала Иван Благой).

«Рассказ Агаты Кристи, в общем, малоизвестный достаточно...».

(Сергей Сенин, продюсер, передача «Большая семья», RTR-Planeta, 18 апреля 2015г.).

«Эти корабли были достаточно примитивны». (Фильм об истории Севастополя, 18 апреля 2015 г.).

«... организации Украины достаточно сильно разобщены».

«На данный момент механизм возникновения этого явления в языке достаточно плохо изучен».

«Это достаточно сложно».

(Корр. Первого канала Илья Костин, новости, 13 февраля 2015 г.).

«Достаточно человек робкий».

(Лариса Гузеева, «Давай поженимся», июль, 2014 г.).

«Он был достаточно вспыльчивый». («Давай поженимся», 28 августа 2015 г.).

«Пристроить вас достаточно сложно».

(Роза Сябитова, «Давай поженимся», 2 декабря 2014 г.).

«Достаточно непросто найти молодого человека...достаточно сложные качества...».

(Андрей, друг невесты. «Давай поженимся», 2 декабря 2014 г.).

«Это был достаточно тяжёлый человек... самовлюблённый... наглый...». (Фильм о Маяковском. Показан по Первому каналу в апреле 2015 г.).

«У него было достаточно сложное детство».

(И.Костолевский о М.Швыдком, передача ЦТ от 6 сентября 2014 года).

«Это достаточно малые партии». (RTR-Planeta, 6 августа 2014 г.).

«Информация достаточно скудная». («Вести», RTR-Planeta, 27июля 2014 г.).

«Достаточно бесчувственное и неуважительное отношение». «Пусть говорят». 20 ноября 2012 г.).

«Достаточно много конфликтов». (Василиса Володина, «Давай поженимся»).

«Девушка достаточно легкомысленная».

(Василиса Володина, «Давай поженимся», 22 июля 2014 г.).

«...это достаточно долго».

(Корр. Первого канала Тимур Сиразиев, «Время», 4 декабря 2012 г.).

«У меня достаточно однообразный спектр увлечений». (Сын актрисы Яковлевой).

«И диктует им достаточно слабо». «Семья жила достаточно бедно».

(Супруга актёра Л.Маркова, RTR-Planeta, 19 января 2015 г.).

«Потом... было достаточно трудно общаться». (Актриса Марина Неёлова).

«Военное положение достаточно тяжёлое». (RTR-Planeta, 13 января 2015 г.).

«Найти преступника будет достаточно сложно». (Корр. Ксения Назарова, новости, 27 июля 2015 г).

«Достаточно высока степень злоупотреблений».

(Пётр Толстой, обсуждение итогов выборов, 4 марта 2012 г.).

«Быть учителем-музыкантом — природный дар, причём достаточно редкий».

«Страна находится в достаточно неспокойном месте». «У них достаточно маленький круг своих клиентов».

Наверное, ни один предприниматель не отказался бы, чтобы круг клиентов был большим. Хотя бывает, что «маленький» круг клиентов считается достаточным.

Так уродливо говорят сейчас все и всегда: и в России, и в других странах, где можно слышать русский язык, и у нас в Израиле тоже (ведь люди плохому языку учатся друг у друга, почему-то не хорошему, а плохому). В дни пребывания в нашей стране с визитом министра иностранных дел Украины Павла Климкина было опубликовано интервью русскоязычного израильского корреспондента на портале «Форум Daily» (23.10.14), где автор, развивая тему военной и экономической помощи США Украине, говорит, что объёмы этой помощи остаются «достаточно маленькими».

«Условия судоходства здесь достаточно сложные». (Тимур Сиразиев, «Время», 31 июля 2011 года).

«В этом месте достаточно узко». («Новости». 31 июля 2011 года).

«Москва-река достаточно коварная». («Вечерняя Москва», 31 июля 2011 года).

«Так получилось, что мы достаточно редко виделись в последнее время...». (Сын актёра Александра Потапова. «Пусть говорят», 19 ноября 2014 г.).

Если редко, то, наверное, наоборот, недостаточно часто. Или просто

недостаточно.

«У страховых компаний достаточно большая убыточность».

(«Время», 23 ноября 2013 г.).

Не нужно сетовать страховикам. Ведь убыточность у них большая

«достаточно». То есть, им этого должно хватать, их это должно устраивать.

«Новогодняя ночь выдалась достаточно холодной и промозглой». (Корреспондент Первого канала А.Евстигнеев).

Судя по этой фразе, нам ни к чему пушистый белый снег в новый год. С нас

и холодной серой сырости довольно.

В фильме «Президент», который был показан по Центральному телевидению весной 2015 года вскоре после широкого показа фильма «Крым. Путь на родину» звучит фраза в воспоминаниях директора ФСБ РФ в 1999-2008 годах Николая Патрушева:

«...моральное состояние было достаточно низким».

Этой фразой говорится о моральном состоянии российских войск в 90-х годах. Смысл далее таков, и его легко угадать сразу, даже, если и не смотреть фильм дальше, что при новом президенте моральное состояние армии стало совсем другим. Хотя, если следовать логике фразы Н.Патрушева, не ясно, зачем поднимать боевой дух, если моральное состояние было низкое «достаточно».

Слово «достаточно», согласно словарям, означает «...то, чего нам хватает», именно поэтому оно так невероятно выглядит в оборотах типа «убийство было совершено достаточно диким способом» (прозвучало однажды по ЦТ и такое...). Убийство достаточно дикое, значит, недостаточно цивилизованное?

Никакой проблемы не было бы, если бы мы по-старинке говорили привычное «довольно» вместо «достаточно», но нам хочется выразиться по- новому, красиво, заумно. Вот и получается, что заумь идёт впереди смысла...

В принципе, «довольно» – это то же самое, что и «достаточно». Но слово «достаточно» слишком яркое, отчётливое, слишком понятное.

Слово «достаточно» как бы предполагает ответ на заложенный в нём вопрос «достаточно, для чего?».

Так, например, 8 апреля 2015 года министр иностранных дел России Сергей Лавров говорил по ТВ про «...достаточно глубокий тупик, куда завела их политика». «Их» – это украинские власти.

Лучше бы, конечно, сказать тут «довольно», нежели «достаточно», но всё же фраза Лаврова правильна, логична, так как возможно дать ответ на вопрос «тупик, достаточно глубокий, для чего?»: для того, чтобы из него трудно было выбраться...

Правда, возникает сомнение, бывает ли тупик глубоким, но это уже из другой области русского языка.

Фразы же типа «достаточно плохо», «достаточно мало» – нелогичны абсолютно в показанных выше контекстах.

Наши читатели могут возразить нам, что достаточно маленькое и достаточно плохое бывает логичным. Не спорим, бывает. Например, в следующих случаях: «эта дырка маленькая достаточно, чтобы мыши в неё не пролезли». Или: «партизаны подсунули фрицам мясо достаточно плохое, чтобы те отравились». Но приведённые нами выше примеры плохого применения слова «достаточно» совсем не из этой логики. Вы понимаете...

Для чего мы приводим так много примеров? Ведь, казалось бы – два-три и всё понятно, суть проблемы ясна. Нет, не ясна. Или ясна, но не до конца, «недостаточно».

Мы приводим этих уродливых примеров так много, чтобы показать, что так плохо говорят теперь практически все и практически всегда, так говорят на всех уровнях – и президенты, и простые люди. И журналисты, и учителя, и дикторы телевидения. Взгляните и ужаснитесь! Не зря говорят: чтобы вселить в народ отвагу, нужно заставить его ужаснуться себе самому.

Суть проблемы не только в том, что вообще кому-то приходит в голову так антилогично выражаться, а суть проблемы главным образом в том, что это не какие-то отдельные люди, а, можно сказать, повторимся, все, всё общество, во главе даже и с теми, кто призван помогать формировать общественное мнение и хороший вкус – во главе с журналистами, с интеллигенцией, с деятелями искусства и науки, с первыми руководителями страны. Мы видим тут массовость. Мы видим у целого народа плохое чувствование своего родного языка.

А вы думали, что русский язык – это «коньячка или коньячку», «договОр» или «дОговор», «на» Украине или «в» Украине и какого рода слова «кофе»?

Ничуть не бывало! Главное в языке – это логика. Логичность или нелогичность того, что говоришь и пишешь.

Это напрямую связано с чувством языка, которое или есть, или его нет.

Но не всё потеряно. Чувство языка вполне можно воспитать. Для чего и написана данная работа. Фразы произносили в Москве, а на карандаш их брали скрупулёзно годами и анализировали в Иерусалиме. Потому что, кто же знает русский язык лучше всех? Конечно, евреи...

И, если вам наш анализ кажется нужным, то мы его продолжим. С другими словами и фразами.

Михаэль Каганович 

****************

Мнение мамы:

ДЕТИ-БИЛИНГВЫ: зачем нужно двуязычие и как с этим жить?

Меня зовут Татьяна Дровнева, я живу в Афинах, мои дети были рождены в Грециии, мы здесь живем. Я мама двоих детей–билигнвов (3-х и 9-ти лет). Моя младшая дочь Александра 3-х лет говорит на двух языках русском и греческом, а старший сын Никола 9-ти лет говорит, читает и пишет одновременно на русском и греческом языке. Они естественные билингвы. Когда Николу спрашивают на каком языке ему легче общаться, он отвечает, что легко на обоих языках.

В нашей семье используется гармонично 3 языка: я с детьми с рождения говорю только на русском языке, мой муж грек только на греческом, а между собой мы с мужем говорим на английском – и в этом, как мне кажется, секрет успеха. В такой многоязычной атмосфере все друг друга понимают и прекрасно уживаются, никто не путается кому, как и что сказать, так как это происходит автоматически. Дети обладают умным «компьютером-навигатором» в голове, они видят тебя и понимают на каком языке они должны выразить свою мысль, просьбу, они даже одну и ту же фразу могут сказать на разных языках разным родителям ( мне на русском, папе на греческом) и это поразительно! А Никола, так как он уже несколько лет изучает английский язык в школе, учит его легко, так как слышит английскую речь от нас с рождения. Мы заметили в его раннем возрасте, что он понимал и переводил значение наших разговоров, например, о нем , еще не уча английский язык с преподавателем, т.е происходило погружение в английскую среду тоже. 

Мне бы хотелось остановиться поподробнее на взаимодействии двух родных языков на развитие и речь детей. Говорят, что дети-билингвы обладают быстрым умом, сообразительностью, они выделяются на фоне одноязычных детей. И наверное в этом есть логика, ведь этим детям надо молнеиносно определить в голове кто и на каком языке преподносит им информацию. У младенцев и у детей в раннем возрасте двуязычие развивает в разы нейронные и когнитивные связи в мозгу, которые остаются на всю жизнь. Дети легко впитывают языки с рождения, а многие педиатры и ученые предполагают даже, что детки слышат и понимают речь мамы и звуки извне уже в утробе!

И вот рождается на свет твое долгожданное сокровище, и некоторые родители задаются вопросом на каком языке общаться с младенцем? Ну ,конечно же , на родном языке каждого из родителей! Ни на языке международного общения, ни на языке страны проживания, только на языках мамы и папы, так как они являются первыми проводниками, маяками и помощниками в новой жизни. 

Когда родился мой старший сын в 2006 году было много литературы по раннему развитию детей по методике Монтессори , Гломана, Зайцева, Никитиных, но не было литературы по билингвизму. Я по интуиции, без колебаний и вопросов решила, что буду говорить с сыном только на русском языке, а муж только на греческом. Мой муж играл с новорожденным, читал и пел ему песенки на греческом, читал ему даже Лорда Байрона J)) !!!! Я ему давала русский фольклор, потешки, прибаутки, песенки и сказки горячо любимых русских классиков, воспитавших не одно поколение детей. И конечно же мы слушали аудио сказки, потом мы смотрели наши добрые мультфильмы, где добро всегда побеждает зло, добрые истории про животных, а потом фильмы для младшего и школьного возраста из собраний Госфильмофонда, на которых мы все взрослели. Я очень рада, что мой сын познакомился с этим пластом русской культуры, он понимал эмоциональную окраску русского языка, ум героев фильмов и сказок, тонкий юмор. И это очень важно. Сейчас он с удовольствием смотрит и «Ералаш» и КВН и «Городок» - а это уже другой уровень понимания языка, понимать шутки и юмор.

Хотя говорят, что дети –билингвы мокут отставать в развитии речи – это неправда. Мой сын и дочь одновременно заговорили на двух языках и в те же временные сроки, что и одноязычные дети. Вот тут мамы билингвов могут столкнуться с первым препятсвием. Допустим ребенок-билингв опазывает с разговорной речью по сравнению со сверстниками, и тогда на помощь приходят «помощники-педиатры-логопеды». Я не раз слышала как в Греции озадаченным мамам на приеме у педиатра ( логопеда) предлагают прекратить общаться с собственным ребенком на русском языке, так как это тормозит развитие речи ребенка! Какая некомпетентность! Какой непрофессионализм! Взаимодействие языков только помогает развитию и речи ребенка пусть и с опозданием. 

Такие же советы мамы слышат и в государственных школах: ограничьте другой язык, ребенок не успевает в основной школе! Это может быть проявлением ксенофобии ( греческое слово), непрофессионализма, и просто сваливанием проблем неуспеваемости на знание другого языка. Мамы опускают руки, начинают говорить на языке страны, и теряют язык общения с ребенком. Некоторые мамы говорят; « Я ему говорю на русском, а он мне отвечает на греческом». Ребенок бастует, отрицает русский язык, хотя он говорил, общался на хорошем уровне. « Не хочу говорить на русском языке » - парирует ребенок. Какой нож в сердце мамы! Язык просто так не пропадает и не угасает. Давайте признаем, что наши дети очень умные и очень хитрые. Если языковая связь не была прочной с рождения, с раннего возраста, то ее легко порвать, заменить. Как? Он слышит ровесников в детском саду, школе на языке страны, большинства из окружения говорят на этом языке, и как только мама в один момент решает говорить на языке страны, то ее игра проиграна, и ребенок будет победителем! Мама никогда и ни при каких обстоятельствах не должна менять язык, как бы она хорошо не владела другим языком! Даже зная язык в совершенстве, это не родной язык, и вы никогда не выразите мысль также эмоционально, как это сделают носители языка. Даже если ребенок затрудняется в каком-то слове, помогите ему только на русском, даже если он знает это слово на другом языке, пусть он постарается и подберет другое слово или опишет. Я прикидывалась незнающей и непонимающей греческого языка когда Никола не мог вспомнить слово, он думал, напрягался и говорил слово-синоним, развивался, а не предлагал легкое решение из другого языка. 

Еще одна типичная ошибка родителей- смена языков. Начали общаться на «смеси» русского и греческого, потом придумали говорить на английском! Пусть ребенок учит! Ребенок оторопел, и замолчал, и это было на этапе активного формирования печевого аппарата до 3-х лет. И начинается «золотое время» для логопедов, врачей и тд. Хотя ответ прост – говорите на родном языке с детьми!

Также огромную роль в жизни детей-билингвов играет их полноценная национальная идентификация. Детки должны гордиться, что мама у них русская, и он русский. Никола с гордостью представлял на детской площадке, в саду, в школе, что мама у него русская и говорит на русском. И дети воспринимали это с детской непосредственностью и природным любопытством: « А на каком языке вы только что говорили?» -« На русском. Моя мама русская. Ее зовут Таня». И все. Нет проблем! К сожалению, некоторые мамы стесняются говорить с ребенком на улице на русском языке и говорят с ошибками на греческом ( языке страны проживания, английском и т.д) по мотивам им самим известным и в большой урон для собственных детей! И шепчат им: «Не говори на русском, чтобы не дразнили! » . Как ребенок будет любить русский язык если его стыдят говорить на нем ?!!!

Ну и конечно же мы не отрицаем другой культуры – греческой – колыбели европейской цивилизации и отдаем ей должное. Какая радость растить ребенка на русских сказках-былинах о богатырях и греческой мифологии ( читает папа). Мифы Древней Греции – мудрость веков, умные рассказы раскрывают нам сущность человечества и актуальны и в наше время. Воспитываем детей не в противостоянии одного языка другому, одной культуры другой, а в гармонии и взаимодействии, в принятии того что есть, а не в критике системы образования и программ.

Никола одновременно пошел в греческую школу ( с 6 лет) и в русскую. Он проходит программу русской школы после греческой 3 раза в неделю. Сейчас он заканчивает 3-й класс, и он уже 3-й год лучший ученик класса в греческой школе. А его классный руководитель говорит, что если он и делает мелкие ошибки, то только потому что его мозг работает очень быстро. ( Это о том, что писали ученые о детях-билингвах).Учительница английского – она носитель языка, сказала, что он легко учит английский, так как он билингв.

В прошлом году Никола пошел заниматься скрипкой. Учитель поразился, потому что Никола с первого раза повторил звук, и имеет высокие музыкальные способности. Мы обсуждали с учителем, и сошлись во мнении, что знание языков ракрывает и развивает слух.

С учителями в греческой школе мы ведем диалог. С первого класса я им гордо сообщила, что Никола проходит некоторые предметы и на русском языке, я приносила учебники русской школы, учитель их изучал. Мы пришли к выводу, что например, математика начальной школы в русской школе очень легкая по сравнению с программой греческой школы, а окружающий мир напрвлен более на изучении природы, истории, географии, в то время как в греческой носит более социальный характер. А как приятно открыть предмет Истории греческой цивилизации! Было бы здорово если бы были такие школы где бы можно было изучать предметы на двух языках, а не в двух школах, хотя бы такие предметы как математика, физика, химия. Математика в греческой школе была продвинутая, и объясняла простые способы умножения двух-трехзначных чисел по способу Пифагора, что в русской школе не изучается. Но это не мешает занять русским математикам из Санкт-Петербурга малую Нобелевскую премию по математике на прошлой неделе).

Эффективность обучения на двух языках подтверждается открытием двухязычных школ в Америке (англо-китайских и англо-испаниских), что описывается в статье на портале Bilingual Online.

В любом случае обучение в разных школах на разных языках развивает ребенка и повышает способности, утверждает национальную самоидентификацию. 

Задавая вопрос: « Зачем нам все это надо?» Ответ прост – для лучшего будущего наших детей. Чтобы получив лучшее из двух культур, дети стали добрыми, умными, отзывчивыми, открытыми другим культурам и национальностям, миру, стали настоящими людьми великих стран.

Это непростой, но радостный каждодневный труд наших детей, родителей, педагогов. Порой меня спрашивают: « Зачем ты ведешь в школу, сама научи читать и писать, ты же русская!» Нет, ребенок должен быть в обществе, учить его должен педагог, а не мама и папа, и когда мы видим наших повзрослевших детейпоющих и рассказывающих стихи со сцены на праздник, мы со слезами на глазах знаем, что наш труд не напрасный, не зря мы проводим время, ивестируем в наших детей, водим в школы с раннего возраста, растем с ними и познаем мир.

И дружба с русской культурой не закончится с окончанием школы. Я верю и очень надеюсь, что мы научим наших детей любить Россию, русскую литературу и культуру, театр, будем читать взрослую классику и современную литературу в оригинале, а не в переводе ( какая роскошь!) и наслаждаться новой книгой, ожидающей своей очереди на полке, будем посещать театральные постановки и премьеры на русском языке, путешествовать по России, поддерживать тесную связь с Родиной. 

По сути всем нашим детям нужны любящие мамы, папы, педагоги, которые будут проводить время, учить, играть, объяснять, рассуждать на родном языке от души и от всего сердца.

Желаю всем терпения, вдохновения и удачи в воспитании детей-билингвов!

С любовью, Татьяна Дровнева

Афины, Греция

************

Русский: учить или не учить?

Этот вопрос, по крайней мере, раз в жизни задал себе каждый «русскознающий» родитель в Израиле. Не каждый в итоге решил общаться со своими детьми на русском. Некоторые пришли к какому то однозначному ответу и на том успокоились. Для кого-то это превратилось в постоянную дилемму, для кого-то - в ежедневную борьбу. Здесь мы решили представить вам взгляд двух специалистов, двух женщин для которых изучение русского языка в Израиле стало частью их профессиональной научной деятельности. (28 мая 2014 // М. Еленевская, Л. Фиалкова)                                                 

Начнем с другого вопроса: двуязычие /многоязычие – это трагедия или удача? Те, кто видят в нем трагедию, обычно опираются на гипотезу Сепира-Уорфа, по которой язык определяет познание мира. Соответственно,  язык диктует и поведение личности, ее лояльность той или иной стране и культуре, ее эмоциональность, способность к логическому мышлению.  Далее, цельное мировоззрение связывают с формулой: «один человек — один язык», а двуязычие/многоязычие  — с раздвоением личности или, иначе, с языковой шизофренией. Из этого противопоставления следует логический вывод о том, что человеку вполне достаточно одного языка, а для эмигрантов и представителей этнических меньшинств лучшей стратегией достижения успеха является полная ассимиляция в рамках доминантной культуры. То же, кстати, относится и к носителям диалектов в пределах одного языка.

Вместе с тем, многоязычие всегда было свойственно наиболее динамичным слоям населения: знати, купцам (и, так называемым, торговым меньшинствам, в том числе цыганам и евреям), ученым. Знание языков ассоциируется с мудростью, властью, силой и магией (вспомним русскую сказку о юноше, обучившемся у колдуна языку птиц, — непонятный язык нередко ассоциируется со щебетом). И, разумеется, сила эта, как и знание вообще, может вызывать зависть и страх (существительное ведьма происходит от глагола ведать, т.е. знать). Объявить знающего безумным или враждебным – проверенный способ его нейтрализации.

В современном мире глобализации знание языков становится одним из важнейших путей к профессиональному выживанию. Скажем, в Израиле без знания английского языка нельзя окончить университет, а для научной работы нужен еще хотя бы один дополнительный иностранный язык. Соответственно, общий вопрос о многоязычии решен положительно, а его место занял вопрос о языке конкретном. Речь, таким образом, идет о статусе русского языка и о том, ЧТО наши дети получат в обмен на приложенные усилия. Сигналы, посылаемые истеблишментом русскоговорящим израильтянам, указывают на его «бесполезность». Знание русского связывается с «поколением пустыни», с эмигрантским гетто и слабым ивритом. Без русского можно окончить университет, устроиться на работу, продвинуться в бизнесе и в науке, стать «такими, как все». Сигналы эти падают на благодатную почву: человеку свойственен принцип экономии усилий, а сохранение русского языка в ивритоязычном окружении без государственной поддержки – дело нелегкое; «из воздуха» дети его не освоят.

Но не скрывают ли эти сигналы что-либо? Да, и, прежде всего, тот очевидный факт, что любой язык – это культурный капитал (термин Бурдье), ресурс, утрата которого соизмерима с утратой любого другого вида капитала. В отличие от рублей, которые в начале 1990-х было крайне трудно конвертировать в шекели или в доллары, знания конвертировать можно, если канал (язык) не утрачен. От степени сохранности русского языка зависит, нередко, понадобится ли внукам физика и инженера репетитор по физике и математике или деньги удастся сохранить для иных семейных нужд.

Но дело тут не только в деньгах. Знающие дедушка и бабушка – это значимые взрослые, эмоциональная связь с которыми младшему поколению просто необходима. Кроме того, выходцы из бывшего СССР рассеяны по всему миру, со многими из них мы можем познакомить наших детей, передавая им свой социальный капитал. Знание русского языка и знакомство с его носителями открывает дополнительные возможности и для бизнеса, и для науки, и для журналистики, и для промышленности. Помогает оно и при изучении иностранных языков, и при устройстве на работу в Израиле. Не случайно призыв к преподаванию русского прозвучал из уст выросшей в Израиле молодой журналистки Лизы Розовской, высоко оценившей родительские усилия. Добавим, что многоязычная дочь одной из нас нашла работу в музее именно благодаря хорошему знанию русского языка. Объявление капитала не конвертируемым – это старый и проверенный способ устранения конкурентов. И вместо ответа на поставленный в заголовке вопрос, перефразируем строчки поэта А. Аронова, знакомые нам по песне М. Таривердиева из «Иронии судьбы»:

Думайте сами, решайте сами,

Учить или не учить.

Мария Еленевская – вторая степень по прикладной лингвистике, третья степень по английской филологии (Государственный пединститут им.Герцена, Ленинград). Последние 15 лет занимается исследованием языка и культуры русскоязычных израильтян. Автор нескольких книг и многочисленных статей.

Лариса Фиалкова – Киевский пединститут, диссертацию защищала в Тартуском университете, в Эстонии, по специальности русская литература. Специалист по культурной интеграции выходцев из бывшего СССР в Израиле и в целом по проблемам эмиграции, культурному взаимодействию и мультикультурному обществу. Проводила исследования по влиянию эмиграции на личную и групповую самоидентификацию. Автор нескольких книг и многочисленных статей.

***********

Говорить на двух языках?

С чем сталкивается ребенок при овладении двумя языковыми системами? И какую тактику поведения выбрать родителям в общении с ребенком?

Ситуации, в которых дети овладевают двумя языками, весьма разнообразны: - один из родителей говорит на одном языке, а другой - на другом. Считается, что раннее двуязычие, если соблюдается принцип "один язык - одно лицо", должно складываться внешне относительно благополучно, что на практике не всегда оказывается так. Но и эта ситуация не симметрична: поскольку обычно с ребенком чаще находится мама, чем папа, то язык матери, скорее всего, будет преобладать ;- в некоторых семьях люди говорят на языке окружения только вне дома;-иногда ребенка воспитывают, в основном, бабушки, дедушки или няня, говорящие на другом языке, чем родители;и т.д.Важен не только язык, на котором говорят с ребенком, но и язык, на котором общаются родители между собой. Чтобы оба языка были представлены в жизни ребенка равномерно, родителям рекомендуют говорить между собой на языке, отличающемся от языка окружения. Иногда, правда, кто-то из родителей не говорит на языке другого, и этот принцип невозможно осуществить. Хотя, как показывают многочисленные исследования, если родители говорят между собой на языке, на котором больше никто вокруг ребенка не говорит, а к нему обращаются по-иному, такой язык ребенок не выучивает. Это все равно, что включить радио с передачей на иностранном языке, которого не понимаешь, - сколько ни слушай, кроме отдельных повторяющихся слов не запомнишь ничего. Так нельзя далеко продвинутьсяДома у ребенка формируются первоначальные понятия о действительности, вещи называются своими именами. Причем важно, что это изначальное интеллектуальное развитие эмоционально окрашено: слова, которые ребенок узнает от любящих его людей, имеют особую теплоту, сохраняются в его сознании непосредственно связанными с родительским домом. Исследования развития словаря показывают, что первые слова, усвоенные детьми, на всех языках примерно одинаковы, но меньше половины из них во взрослом возрасте употребляется так, же часто, как и в детстве. Двусловные предложения появляются не раньше, чем ребенок начнет активно использовать первые 50 слов. Есть целые “куски“ жизни, которые невозможно прожить, если не сделал этого в самом начале: ласковые слова, простые песенки, присказки, книжки со сказками - никогда они не будут иметь в более взрослом возрасте того обаяния, которое имели в раннем детстве. Характер, темперамент, индивидуальный склад личности, особенности памяти, внимания, воображения, общения также сказываются на качестве усвоения языков. Если склонность к большому количеству контактов с другими людьми позволяет болтать на изучаемом языке, то основательность и методичность способствуют решению так называемых главных задач: глубокого и последовательного изучения словаря, овладения стилистическими нормами и активного изучения литературы на языке оригинала. Если сочетается сознательный подход к изучению языка с экологическим (естественность общения на втором языке) и конструктивистским (ученик активно участвует в выработке своих знаний о языке), то слагаемые успеха налицо. Даже при стечении множества благоприятных обстоятельств все равно может оказаться, что один из языков усвоен недостаточно. Отдаленные результаты двуязычного воспитания и образования при грамотной организации этого процесса носят, по-видимому, почти всегда положительный характер. Тем важнее правильно организовать коррекцию речевого развития двуязычного индивида уже на раннем этапе.Все градации степени владения языками относительны. Считается, что по-настоящему нормально двуязычие развивается в случае, если хотя бы на одном языке человек может выразить любую свою мысль в адекватной форме. Если же речь не сформирована полноценно ни на одном языке, то разрушается сама структура мысли, и терпят поражение попытки самовыражения, что ведет не только к психологическим стрессам, но и к глубоким потерям в качестве общения и ущербности самой человеческой личности. Такое явление, называемое полуязычием, весьма пагубно и для общества в целом, т.к. определенная часть его членов не может регулировать свои эмоции и придавать соответствующую словесную форму своим чувствам, потребностям, желаниям. А когда человек не может сказать то, что хочет, он, во-первых, оказывается не способным на равных конкурировать с другими; во-вторых, он не может пользоваться стандартными формами коммуникации; в-третьих, он вынужден прибегать к каким-то иным формам самореализации, иногда к насилию. В этом случае неполноценное двуязычие приводит к психологической травме.Овладение несколькими языками может происходить параллельно, поочередно, последовательно. Например, если дома ребенок говорит на одном языке, а в детском саду - на другом, или если его родители говорят с ним на разных языках, то двуязычное развитие происходит одновременно. Причем маленький ребенок может сначала вообще не понимать, что с ним говорят на разных языках. Он как бы машинально отвечает на том языке, на котором к нему обращаются. Подобные явления отмечались в семьях, где кто-то из родителей, например, имеет какой-то дефект речи: до определенного возраста ребенок имитирует речь одного родителя, обращаясь к нему, и второго, обращаясь именно к нему. До сих пор, однако, нет однозначного ответа на вопрос о различении языков: когда оно начинается, насколько влияет на характер усвоения, вырабатывается ли для обоих языков общая база, наслаиваются они друг на друга или существуют относительно независимо, смешиваются, взаимно сокращаются или обогащают друг друга, а может быть, один является ведущим, а второй усваивается через него. Некоторые даже ставят под сомнение, что каждый из языков билингва способен развиваться так же, как один язык монолингва.При последовательном овладении двумя языками второй язык неизбежно усваивается на фоне, сквозь призму, на основе первого. Первый является ведущим в развитии мыслительных процессов, определяет интеллектуальную картину мира. Стратегии переноса явлений родного языка во второй, взаимного упрощения языковых выражений, сверхгенерализации наблюдались во всех подобных случаях. В то же время приобретение некоторых коммуникативных навыков во втором языке способно усовершенствовать умения ребенка в первом языке: некоторые навыки чтения, вежливые формулы, способность опираться на языковую интуицию, строить догадки о содержании высказываний оказывают положительное влияние на развитие родной речи. Отмечалось также более качественное произношение в родном языке после начала изучения второго. Иногда жизнь семьи устроена таким образом, что языковой материал поступает к ребенку не одновременно, а поочередно на протяжении значительных периодов времени. Имеется в виду, например, что ребенок живет то в одной, то в другой стране (речевой среде) по нескольку месяцев. При чередующемся овладении двумя языками каждый из них находится периодически в неравном положении по сравнению с другим. Повышенное внимание уделяется то одному, то другому; в промежутках один из языков частично забывается, а затем, при перемене места жительства или в иных условиях, восстанавливается. Для подобных случаев отмечалось, что один из языков остается как бы на более "детском" уровне, чем другой. Всякий раз столкновение с новой речевой средой вызывает у ребенка стресс. Например, при переезде в другую страну ребенка отдают в детский сад, где с ним разговаривают на основном языке этой страны. Поскольку ребенок не понимает, о чем идет речь, он замолкает, чувствует себя не комфортно, не усваивает тех сведений, которые дает остальным детям воспитатель. Адаптационный период длится несколько месяцев - столько времени должно пройти, чтобы ребенок успел обобщить незнакомое. Чем младше ребенок по возрасту, тем меньше требуется родителям объяснять ему, что с ним будут говорить на чужом языке, - это излишне. Первые инициативные конструкции могут появиться через полгода после начала погружения в иноязычную речь. Но на то, чтобы догнать сверстников в речевом развитии, потребуется несколько лет. И этот срок тем меньше, чем младше ребенок. Есть и оборотная сторона: если дошкольник в это время не будет получать достаточно интенсивную поддержку со стороны семьи, он может значительно отстать в родном языке. В возрасте до трех лет ребенок овладевает обоими языками спонтанно, благодаря действию тех же механизмов, которые обеспечивают овладение родным языком. После трех лет эти механизмы начинают меняться и в последующем затихают. Билингвизм детей дошкольного возраста существенно отличается от билингвизма взрослых своей нестабильностью, динамичностью, трудностями тестирования, и в этом сходятся все исследователи. Изучение характера овладения двумя языками у детей сталкивается с необходимостью определить, есть ли зависимость объема произносимой на одном и другом языках речи от особенностей ее поступления,от личностей окружающих и их отношения к ребенку, от условий переключения с языка на язык или перехода от одного языка к другому. Перед ребенком, овладевающим вторым языком, стоит двойная задача: у него не обязательно сформируются две лингвистических системы, но все равно в языках есть какие-то несовпадающие части, и они выучиваются дополнительно. Смешения происходят, но на очень ранней фазе; овладение двумя языками, насколько показывают исследования, длится, вероятно, не больше, чем обычно одним; не отмечено явных задержек в когнитивном и социальном развитии таких детей. Напротив, многие отмечают, что теоретическое, абстрактное мышление у билингвов развивается раньше, быстрее, лучше, чем у монолингвов. Речевое развитие ребенка-билингва имеет свои особенности. Такие дети в среднем начинают говорить позже. Если в семье не выдерживается принцип “одно лицо - один язык“, то дети не могут выделить принцип употребления слов того и другого языка. У некоторых двуязычных детей развивается заикание (в очень небольшом проценте случаев, обычно в сочетании с какими-то другими факторами развития). Словарный запас на каждом из языков, как правило, меньше, чем у сверстников-монолингвов, но сумма словарей больше, чем у них. Представления, стоящие за понятиями на каждом из языков, различны. Например, предметы, которыми пользуется мама, имеют названия на ее языке, а папины - на папином. Соответственно, с куклой, подаренной маминой подругой, надо будет говорить на мамином языке, а в комнате, где работает папа, - только по-папиному. Дети расстраиваются, если установленные принципы нарушаются. Некоторые дети при недостаточном доступе к изучаемому языку не усваивают некоторых грамматических явлений. Например, если на одном из языков с ребенком говорит только мама, то он долго не будет употреблять глагольных окончаний или междометий, свойственных мужской речи. Единственный ребенок, вырастающий среди взрослых, говорящих на языке, не совпадающем с языком окружения, будет думать, что на его языке дети не говорят. Бывает, что ребенок понимает обращенную к нему на одном из языков речь, но отвечает всегда на другом. Многие дети-билингвы проходят в своем развитии стадию, когда слово одного языка “прицепляется“ к слову другого языка. Пример такой пары из речи ребенка, изучающего французский и английский языки одновременно: car-auto, обозначающее в его языке машину. Вообще же стратегии смешения языков ребенком могут быть различными: то к корням одного языка присоединяются окончания другого, то при нормальной грамматике отсутствует правильное произношение, то ребенок выбирает все слова из обоих языков, где, скажем, ударение падает на второй слог или звуков меньше. Многие ошибки обусловлены структурными особенностями двух языков, и ребенку не удается их избежать. Другие типы поведения связаны с психологическими особенностями развития двуязычного ребенка. Например, ребенок перестает отвечать родителям на одном из языков, хотя понимает обращенную к нему речь. Или ребенок отказывается говорить с незнакомыми людьми на каком-то из языков. Многие дети сами выступают поборниками разделения языков и запрещают взрослым смешивать языки либо говорить на языке друг друга. Ребенок может идентифицировать себя со взрослым своего пола и говорить, соответственно, на языке “мужчин“ или на языке “женщин“. Иногда ребенок принимает решение пробовать говорить со всеми незнакомыми людьми на одном из языков; или выбирает себе собеседников по каким-то внешним признакам (по цвету волос, одежде). Эти стратегии действуют, как правило, короткий период времени и меняются с возрастом. Так, дети 3-4 лет различают, кто на каком языке говорит, способны на слух выделить особенности произношения говорящего, отличающие его речь. 4-5- летние билингвы по опыту знают, на каком языке как следует организовать игру, интуитивно правильно выбирают, что в какой ситуации нужно сказать. Дети старшего дошкольного возраста задают вопросы, свидетельствующие о развитии их металингвистических способностей: сравнивают языковые явления, выделяют общее и особенное, рассуждают о том, кто и где на каком языке говорит. Как правило, их также интересует, какие еще есть в мире языки, и они заявляют о том, что хотят их выучить. Двуязычие у первого ребенка в семье несколько отличается от билингвизма второго ребенка. Первые дети, как общеизвестно, вообще быстрее овладевают родным языком. В большей части случаев первым детям уделяют больше внимания взрослые. Они слышат более обильную речь. На развитие речи второго ребенка в семье влияет не только речь взрослых, но и еще не вполне сформированное двуязычие старшей сестры или брата. Второй ребенок обобщает не только языковые явления, которые он слышит в речи взрослых, но также и ошибки, допускаемые сестрой или братом. Если он хочет быть таким, как его старшая сестра или брат, то постарается вести себя так же, как они, т.е. играть на том языке, на котором играют со своими сверстниками старшие дети в семье. А поскольку это обычно язык окружения, то младшие дети автоматически получают больше доминантного (господствующего в окружении) языка, чем старшие. Но это положение также может измениться: становясь самостоятельным, младший ребенок выбирает собственную линию поведения, проявляет собственный характер. Он начинает понимать, что в его семье двуязычие - норма и берет за образец уже не отдельные проявления речевой способности, а всю ее в целом. У двуязычных детей два языка находятся иногда на онтогенетически разных стадиях развития. Это бывает, например, если ребенок как бы застревает в своем знании одного из языков на более младшем уровне, когда меняются условия обучения (переход в другую школу, развод родителей, переезд в иную языковую среду). Первый кризис в овладении речью наступает в 6 лет или при переходе в школу, когда авторитет учителя и язык школьного обучения начинают играть существенную роль, а речь получает письменную форму. Второй кризис - в 12-14 лет, когда происходит осознание своей независимости, и подросток решает, что в данный момент ему в жизни важнее. И третий кризис - при вступлении в самостоятельную взрослую жизнь, когда профессиональные интересы начинают определять языковые приоритеты. В каждый из этих моментов может измениться и внутреннее отношение индивида к своему двуязычию. Возраст, в котором второй язык подключается к первому, оказывается принципиально важным для характера усвоения языка. До трех лет говорят о двойном овладении языком, после трех - о первичном и вторичном усвоении языка, после 16 - только об усвоении второго языка. Ситуация с детьми 8-16 лет не поддается однозначному описанию. Для многих детей этого возраста решающим оказывается воздействие школьного обучения. Результат обучения второму языку меняется в зависимости от того, какое “количество“ того или иного языка “получают“ дети на занятиях и на каком языке они общаются со сверстниками.По материалам: «Дети и языки». М., 1998.

Автор: Е. Ю. Протасова

Что такое «двуязычие» (билингвизм)?

Билингвизм - владение двумя языками; обычно – в ситуации, когда оба языка при этом достаточно часто реально используются в коммуникации. Наиболее типичный случай возникновения билингвизма – когда ребенок вырастает в семье, где родители говорят на разных языках (принцип «одно лицо – один язык»). Частный случай – когда няня или гувернантка, проводящая много времени с ребенком, говорит на другом языке и таким образом обучает ему ребенка. Все более распространенный случай – семья живет в иноязычном окружении, ребенок общается вне семьи на другом языке, чем дома (беженцы, иммигранты).

Различают усвоение второго языка в детском, подростковом и взрослом возрасте. Когда овладение двумя языками происходит одновременно в раннем детстве (т.е. второй язык начинает вводиться до 5–8 лет), то говорят о двойном овладении первым языком или об овладении двумя родными или первыми языками, чтобы подчеркнуть, что второй язык усваивается благодаря тем же механизмам, что и первый. Такое владение качественно отличается от последующего способа усвоения языка, поскольку этот процесс уже не может проходить полностью спонтанно. У детей-билингвов в ситуации соблюдения принципа «один язык – одно лицо», т.е. когда каждый из родителей говорит только на своем языке, формируется представление о связи языка со сферой применения (например, «мамины слова» и «папины слова»); иногда два слова из разных языков употребляются совместно (как бы с переводом) или выбирается устойчивый набор слов из двух языков. Чем больше внимания уделяют родители развитию каждого из языков, тем меньше они смешиваются, но какой-то элемент интерференции все же неизбежен. Критическим периодом в овладении вторым языком считают возраст 8–11 лет, после которого снижается вероятность хорошего качества овладения фонетической системой чужого языка, уменьшается вероятность естественного овладения языковыми конструкциями, непосредственность восприятия чужой культуры.

Два языка обычно бывают сформированы у человека в разной степени, поскольку не бывает двух совершенно одинаковых социальных сфер действия языков и представленных ими культур. Поэтому в определении билингвизма отсутствует требование абсолютно свободного владения обоими языками. Если один язык не мешает второму, а этот второй развит в высокой степени, близкой к владению языком у носителя языка, то говорят о сбалансированном двуязычии. Тот язык, которым человек владеет лучше, называется доминантным; это не обязательно первый по времени усвоения язык. Соотношение языков может измениться в пользу того или иного языка, если будут созданы соответствующие условия: один из языков может частично деградировать (языковая аттриция), перестать развиваться (фоссилизация), вытесниться из употребления (смена языка), забыться, выйти из употребления (языковая смерть); либо, наоборот, язык может возрождаться (ревитализация), поддерживаться (сохранение), доводиться до уровня официального признания и употребления (модернизация). Эти положения касаются не только отдельных говорящих, но и языковых сообществ. 

(автор Е.Л. Кудрявцева )

*********************************************************************************

Проблемы сохранения русского языка в мире

Портал «Русский век» предложил обсудить концепцию «Русская школа за рубежом», которая предполагает «широкий доступ соотечественников за рубежом к российским образовательным программам и основному общему образованию на русском языке».

Можно ли вести речь об общем образовании на русском языке за рубежом, если поколение за поколением русскоязычной диаспоры катастрофически теряет знания русского языка? В каждом поколении всего 10% детей русскоязычных родителей за рубежом продолжают изучать русский язык (цифры из опыта самой крупной русскоязычной эмиграции – израильской). Известно, что 10% от 10% = 1%. Именно столько детей русскоязычных эмигрантов будет овладевать русским языком в следующем поколении. Далее их доля будет определяться показателем, известным только в медицине как «следы белка в моче». Но дети становятся взрослыми. Следовательно, в зарубежье на русском языке будут говорить только командировочные и туристы из России, а на некотором подобии русского языка – обслуживающий персонал в местах массового пребывания русскоязычных.

Встречаясь в Европе с детьми и внуками первых послереволюционных эмигрантов из России, удивляешься, как им удалось сохранить прекрасный русский язык, ведь им никто не помогал. Почему в те далекие времена, когда иммигрантам не помогал СССР, русский язык сохранился за рубежом, сохранилась любовь к нему, к российской культуре? А теперь, когда новая Россия в труднейший период выделяет огромные средства на сохранение русского языка, численность его носителей в мире стремительно уменьшается. Мы имеем в виду знание русского языка как второго родного, т.е. умение думать и понимать на этом языке, грамотно говорить, писать и читать в соответствии с уровнями Государственного общеобразовательного стандарта по русскому языку как иностранному. Это – не язык туристов или гастарбайтеров. 

Первый ответ прост: русский язык сохранился в среде дореволюционной интеллигенции, а в бывшем СССР интеллигенция была искоренена. Ее заменили «образованцы», как назвал А.И. Солженицын высокообразованных специалистов, которые лишены нравственных оснований и любви к базовой культуре. Образованцы отождествляли русский язык с тоталитарным строем, который за границей надобно быстрее забыть, и поэтому дети даже многих успешных нынешних эмигрантов не обучались русскому языку. У менее успешного большинства эмигрантов, испытывающих трудности адаптации к новым условиям, не хватает ни времени, ни сил задумываться о сохранении русского языка у своих детей. 

Каким же образом в наше время можно сохранить русский язык в мире? Мы давно пытаемся разобраться в этом вопросе. В 2004 году опубликовали в толстом американском журнале «Слово\Word» аналитическую Программу сохранения русского языка и много статей за рубежом и в России. Но дело так и не сдвинулось. В связи с новым предложением о концепции «Русской школы за рубежом» мы решили привлечь внимание к глубинным причинам неудовлетворительного решения проблемы сохранения русского языка в мире. 

Ответ на второй вопрос – можно ли сохранить русский язык за рубежом при нынешней системе управления решением этой крупной социальной проблемы – сложнее. Уже в начале прошлого века стало понятно, что для решения проблем такого масштаба надо понять, что представляет собой система, деятельность которой надо изменить (улучшить), где границы системы, какие в системе компоненты и каковы взаимодействия и противоречия между ними. Такие же требования относится и к системе сохранения русского языка в мире на долгие годы. 

Система включает миллионы людей, у которых разные и меняющиеся функции и интересы: дети, родители, учителя, организаторы обучения (детей и преподавателей), авторы учебной литературы, издатели учебников для детей и преподавателей, книготорговые сети, рекламные и другие СМИ, органы народного образования зарубежных государств и России. Кроме того, в нее входят государственные организации, которым государство Российское делегировало полномочия заниматься решением этой проблемы, а также частные организации, созданные русскоязычными эмигрантами за рубежом.

Известно, что если у всех участников системы нет единого (пусть даже интуитивно воспринимаемого) общего стремления (цели), невозможно достичь общего результата. В нашем случае – сохранить русский язык в мире, принимая во внимание всех носителей русского языка и культуры, включая эмигрантов из России, мигрантов из СНГ и граждан других государств, которых надо суметь заинтересовать в необходимости овладению русским языком. Утратить возможность сохранения языка, значит лишить государство с богатейшей культурной историей значимого места в общемировой культуре. 

Укажем на некоторые глубиннее причины, препятствующие объединению участников в решении анализируемой проблемы. 

Известно, что человеком движут интересы. Интересы требуют управления, в качестве которого выступают внутренние побуждения (или ограничения) морально-этического характера и внешние стимулы (включая угрозы наказания). Внешние стимулы предполагают наличие субъекта управления, т.е. другого человека, который по отношению к первому (объекту управления) является управляющим. Управляющий, будучи тоже человеком, действует в собственных интересах непосредственно или опосредованно, т.е. удовлетворяет свои интересы за счет части интересов подчиненных (управляемых). Отсюда берут начало главные системные компоненты: цель-миссия (в отличие от коммерческой цели), принципы (функции), структуры и другие компоненты управления всеми участниками системы сохранения русского языка в мире, которые упомянуты выше. 

Например, дети в начале обучения движимы интересом познания окружающей среды и овладением средствами коммуникации (языком). По мере взросления у большей части детей возникают прагматические интересы: заработать деньги и купить средства для удовлетворения своих интересов; небольшая часть детей самостоятельно ищет способы удовлетворять свои интересы в познании или в противоправном изъятии средств у других.

Родители (управляющие детьми дома) могут удовлетворять все интересы детей, а могут стимулировать способность детей самостоятельно в рамках внешних ограничений (господствующей морали и права) обеспечивать себя средствами для удовлетворения своих интересов. Последнее зависит от уровня образования и культуры родителей, нередко и от материального достатка. 

Учителя (управляющие детьми в детских садах и школах) могут удовлетворять свои интересы в зависимости от результатов, достигнутых детьми, плюс от материальных средств, получаемых от работодателя, или независимо от результатов, достигнутых учениками, например, только за проведенные на работе часы, а также за личные услуги, оказываемые своим управляющим. 

Двойственные отношения такого рода присущи всей иерархии управляющих перечисленных выше категорий участников системы. 

Объединить деятельность массы людей для достижения желаемого общего результата способен только специалист по управлению. Это было доказано успехами научного менеджмента и маркетинга в XIX и ХХ веках, а на необходимость их применения в государстве указывал Н.Макиавелли еще в XVI веке. 

Цель специалиста по организационному управлению – устранить грозящую неприятными последствиями ситуацию для системы (организации), поскольку он получает вознаграждение и несет личную ответственность за принятые решения. Но это требует профессионального умения анализировать и выявлять причины существующего неудовлетворительного состояния целостной системы, формулировать цель, без которой невозможно определить нужные задачи, стимулировать усилия специалистов и исполнителей на решении именно этих, а не других задач при минимальном расходе материальных средств и времени. 

Но ни такой цели, ни системного подхода нет у российских государственных центров (Русского мира и Россотрудничества), которым президент В.В.Путин поручил работу по сохранению русского языка в мире, выделив огромные средства на ее исполнение. Можно ли оценить, например, какую пользу принесли средства, израсходованные на достижения следующих целей: «…целями Фонда (Русский мир) являются популяризация русского языка… и поддержка программ изучения русского языка в РФ и за рубежом», Россотрудничества – «поддержка, сохранение и распространение русского языка, в том числе среди соотечественников, проживающих за рубежом»? А ведь «цели» были утверждены руководителями этих организаций, которым поручено управление огромными массами людей. 

Отвечают ли руководители упомянутых выше организаций требованиям, предъявляемым специалисту по организационному управлению, например, руководитель фонда «Русский мир». Судя по послужному списку, он не имеет опыта управления какой-либо профессиональной деятельностью для создания полезной продукции или услуги. Будучи политиком и чиновником еще в аппарате ЦК КПСС (кстати, до сих пор защищающий сталинского сатрапа Молотова – своего деда), он усвоил от прежнего режима единственный принцип управления – раздачу полученных от государства денег для выполнения мероприятий, которые лично ему кажутся полезными. Такими «мероприятиями» являются так называемые семинары, конференции и прочие «посиделки» с названиями «Обмен опытом». Обмен в большинстве случаев представляет бесплатные экскурсии в разные страны, которые устраиваются для чиновников (нередко с родственниками) и околонаучной знати. За прошлые годы более чем в 100 странах читались повторявшиеся на каждом из семинаров доклады, принимались формальные решения, в которых не было ни оценки проведенной работы, ни постановки задач на будущее, но выпускались роскошные отчеты о проведенной деятельности с фотографиями встреч со знаменитыми людьми. 

Не отвечает профессиональному уровню управления и Целевая программа Россотрудничества, начиная с постановки цели. Цель – это единственный системообразующий фактор, который предопределяет характер организации – конечный результат ее деятельности в заданное время. Не может быть двух или множества целей у одной организации, поскольку несколько целей – это несколько организаций, и остается неясным, какая из них более полезна для достижения цели. 

С другой стороны, если цель предусматривает «сохранение … русского языка», то должны иметься в виду будущие поколения, чьи нынешние родители станут бабушками и дедушками и следующими прародителями. Это означает, что программа сохранения русского языка в мире – долголетняя программа, направленная, прежде всего, на обучение детей многих поколений русскоязычных эмигрантов из России и мигрантов из СНГ, а также детей иностранных граждан, которым еще надо объяснять достоинства русского языка для экономического и культурного сотрудничества с будущей Россией. При этом цель программы должна быть конкретной, например, сколько человек за определенное время должны за рубежом освоить язык на уровне, соответствующем Государственному образовательному стандарту по обучению русскому языку как иностранному, и как это проверить. Кстати, в уставных документах «Русского мира» целью названа «поддержка… и распространение». Но это – не цели, а задачи, т.е. средства для достижения цели. 

Рассмотрим подробнее ситуации, сложившиеся у каждой группы участников целостной системы, которая создана для конкретной цели – сохранить русский язык в мире.

Дети. В зарубежных школах для обучения русскому языку в лучшем случае выделяют 1 – 2 часа в неделю в течение трех-четырех лет, поскольку образовательные ведомства многих зарубежных стран, куда прибыли эмигранты, не заинтересованы в сохранении русского языка в своих странах (исключение составляют Скандинавские страны, сохраняющие чужие языки у своих малолетних новых граждан). Это в пять – десять раз меньше, чем уделяется обучению русскому языку в России, где, к тому же, русскоязычная среда помогает освоению этого языка. 

Как же выходят из этого положения небольшие группы эмигрантов, которые искренне хотят сохранить русский язык у подрастающего поколения? Организуют школы воскресного дня, кружки, платя за обучение детей из своего скромного бюджета. Но тут возникает противоречие. В России ребенок приходит в школу, имея лексический запас в пять-шесть тысяч слов, владея грамматическим строем языка, поскольку постоянно находится в русскоязычном окружении. В эмиграции такой же ребенок знает 200 - 300 слов бытовой лексики, не владеет грамматическим строем языка, т.е. произносит слова без падежных окончаний, говорит, пользуясь грамматикой языка страны нового проживания, ставшего родным, просто заменяя слова этого языка знакомыми русскими словами, и т.д. 

Решение этой трудной задачи существует. Это – использование современных методических инструментов, которые упрощают и ускоряют освоение языка, обеспечивают длительное его сохранение в памяти ставших взрослыми детей. Такая методика есть, она носит название РКИ (русский язык как иностранный). Методика РКИ была создана молодыми сотрудниками УДН и МГУ в 60-е годы прошлого века для быстрого обучения студентов-иностранцев, приехавших на учебу в СССР в те годы. Эта методика используется и теперь при обучении студентов-иностранцев, она дает знания, соответствующие требованиям сертификационных уровней упомянутого Госстандарта, и, как показал опыт, после окончания ВУЗов бывшие студенты, не имеющие постоянного общения с русскоязычными, через 20 лет говорят и понимают по-русски. 

В последние 10 лет методика РКИ для взрослых была адаптирована для обучения детей русскоязычных эмигрантов и прошла апробацию при обучении тысяч детей в мире. Методика РКИ в два-три раза ускоряет процесс обучения детей, дает знания, позволяющие детям успешно сдавать экзамены по владению русскому языку. Однако все попытки добиться признания «детского» варианта методики РКИ оказались безуспешными. На проводимых семинарах и конференциях ни один серьезный вопрос сохранения русского языка не подвергается основательному обсуждению – устроители заняты погоней за количеством выступающих с сообщениями, которые нередко называют докладами, что позволяет их авторам считать такие сообщения научными работами. И все это происходит при наличии двух отцов-попечителей: «Русского мира» и «Россотрудничества». 

Родители. Лишь образованная часть русскоязычных иммигрантов признает необходимость сохранения у детей русского языка, понимает пользу этих знаний для будущего детей, осознавая, что, постоянно живя в нерусском окружении, местный язык становится для детей родным, а русский язык – иностранным. Однако большая часть иммигрантов в принципе не признает необходимости обучения русскому языку своих детей, а, если отдельные родители считают это полезным, то требуют, чтобы их детей учили так, как учили их самих в России, не понимая, что изменилась языковая среда. Они убеждены, что дети русскоязычных родителей являются русскоязычными, даже если не понимают русского языка?! Работа с родителями не ведется, и официальные Российские программы не включают этого участника, хотя именно родители играют решающую роль в выборе образования для детей.

Учителя. К работе с детьми привлекаются дипломированные учителя, нередко с богатым и успешным опытом работы в российской школе, где учили детей не русскому языку как таковому, а письму и грамоте на родном языке, расширяя лексический запас, работая над культурой речи. При работе за рубежом знания и умения этих учителей оказываются непригодными для обучения детей, родным языком которых становится язык страны проживания. Дети, имея минимальный запас слов, не понимают объяснений учителя, который пытается донести грамматические правила (так, как учат в российской школе). Возникает конфликт, дети отказываются учиться. Обучение продолжается с помощью насильственных мер родителей, но остается безрезультатным, так было при школьном обучении иностранным языкам в прошлой российской школе. Некоторые учителя стараются заманить учеников всякого рода «развлекалочками»: танцуют с детьми, поют, рифмуют грамматический правила и т.д., отвлекая детей от занятий русским языком, который имеет самодостаточный творческий характер. 

Работа по переквалификации учителей и введению лицензирования не проводится; официальные программы не включают и этого участника, играющего решающую роль в качественном образовании детей. Многие учителя и руководители учебных заведений до сих пор не понимают, что для обучения детей, родным языком для которых стал иностранный язык, требуется иная методика. Огромный потенциал небольшого числа особо талантливых преподавателей, которым удается достигать лучших результатов, не может быть повторен пока опыт таких преподавателей не превращается в методические инструменты. С детьми работает мало преподавателей, получивших специальность преподавателя РКИ. Они уходят в университеты и предпочитают работать с взрослыми, т.к. эта работа оплачивается выше.

Авторы учебной литературы. Необходима учебная литература двух категорий: для обучения преподавателей русского языка в нерусскоязычной среде (литература по методике РКИ для преподавания детям) и учебники для детей, живущих в нерускоязычной среде или переехавших из нерусскоязычной среды в русскоязычную (мигранты из бывших республик СССР), а также для детей иностранных граждан. 

Первая категория учебной литературы (учебники для преподавателей) представлена несколькими книгами, которые посвящены не самой методике РКИ, а описанию пользы ее применения и статьями такого же содержания; в некоторых даются рекомендации по изучению отдельных грамматических тем или описываются приемы проведения уроков. Следствием этого стало некачественное обучение будущих преподавателей, построенное не на методологических принципах, а на удачных приемах введения нового материала на уроках отдельных успешных преподавателей, что акад. А.Щерба называл «псевдометодиками». 

Первый учебник для обучения школьных преподавателей РКИ на строгих методологических принципах был издан в 2009 году на личные средства авторов статьи. Все обращения автора учебника о необходимости проведения широкой дискуссии о принципах методики РКИ, об обучении будущих и переквалификации работающих преподавателей были проигнорированы всеми, к кому она обращалась: журналом «Русский язык за рубежом», Учебным Центром Русского Языка МГУ, «Русским миром» и т.д. В результате будущие и уже работающие преподаватели до сих пор лишены возможности получить необходимые знания ряда разделов методики, поскольку госпрограммы обучения студентов не учитывают интересов и этого участника. 

Вторая категория учебной литературы (учебники для детей). Поскольку в настоящее время термин РКИ стал модным, многие учебники и пособия для обучения детей, живущих вне русскоязычной среды, украшаются титулом «РКИ». Однако не все они соответствуют принципам методики РКИ, поскольку их авторы не имеют представления о методологии лингвистики и не владеют принципами методики РКИ. В новых учебниках нарушена последовательность введения грамматического материала. Вместо моделей, которые легко запоминаются (на основе принципов природного обучения родителями своих детей) – суть методики – сохранены требования заучивания детьми грамматических правил, нужных только специалистам-лингвистам. Используется лексика, выходящая за пределы необходимой для данного контингента детей, а также архаические и малоупотребительные слова, которые не нужны ученикам. Учебники требуют, например, обучения прописям, хотя практика таких занятий осуждена международным сообществом психологов; требуют рабочих тетрадей по русскому языку, освобождающих детей от самостоятельного понимания домашних заданий, но заставляющих родителей тратить дополнительные деньги. 

Примером абсолютного непонимания методики преподавания детям является широко разрекламированный и оплаченный «Русским миром» (распространяется бесплатно) учебник «Русский без границ» (по псевдометодике «семейного языка»). В нем, например, упражнение: «… вставить в родительном падеже слова из стихотворения В.Высоцкого: «Я не люблю фатального исхода»: ... сплетни в виде версий» предлагает детям, которые только что познакомились с русским алфавитом. 

.Издательства и дистрибуторы учебной литературы. Издательствам (в основном со смешанным капиталом, государственным и частным), выпускающим учебники для детей, обучающихся в российских школах, государство оказывает финансовую поддержку в форме дотаций. Часть этих учебников продается за рубеж за валюту. Учебники украшены цветными рисунками в современном стиле, не всегда понятными детям, но повышающими розничную цену учебников. 

Некоторые издательства продолжают недобросовестно вести себя по отношению к авторам. Пользуясь некомпетентностью авторов в финансово-договорных вопросах, издательства предлагают договоры, в которых авторский гонорар исчисляется не в долях от стоимости реализации издательством произведения, а от объема затрат на производство книги, как это было при затратном способе экономического управления при прежнем государственном строе. При этом нередко издательства пользуются правилами, созданными в период «бандитского капитализма», когда в договоре мелким шрифтом в виде примечания зафиксировано право издательства на переуступку прав автора другой организации всего за 25% от договорной суммы гонорара. Этой, другой, организацией является дочерняя организация самого издательства. 

Проблемы издания учебников для зарубежья, их рекламы и продажи за рубежом –многообразны, начиная с отсутствия рецензий профессионалов на выпускаемые учебники, но ни об одной из этих проблем нет упоминания в государственных программах, хотя они оказывают негативное влияние на систему сохранения русского языка в мире. 

Организаторы обучения. Обучение детей русскому языку ведется частными преподавателями и школами, в последних – при участии зарубежных местных органов народного образования (или без них), которые регламентируют условия организации школ, содержание учебного материала и квалификацию преподавателей. 

Относительно предложения о «Международных русских школах за рубежом», защищенных массой нормативных документов высшего уровня со ссылкой на якобы имеющиеся примеры распространения национальных систем образования в других странах: Международная Британская школа, Международная украинская школа, Американская школа. Проверка показала, что такие названия отсутствуют за рубежом. В России действительно имеются школы с титулом «международная», но это – лишь торговый бренд, который используется для большей привлекательности; ранее в СССР такие школы с преподаванием отдельных предметов на иностранных языках носили название спецшкол. В перечень «Международных русских школ за рубежом» попали (!?) даже школы при посольствах, находящиеся в компетенции органов народного образования государств, чьи посольства располагаются на иностранных территориях на условиях экстерриториальности таких школ. 

Еще раз проявился непрофессионализм в управлении системой: нарушена причинно-следственная цепочка, начинающаяся от цели. Только исходя из цели системы, которая определяет желательный результат, можно формулировать задачи и функции управления, и, в конце концов, обоснованно подойти к выбору структур управления. Только после этого могут решаться вопросы о российских школах за рубежом. Начинать с формирования структур – это значит вернуться в России к осужденному прежнему государственному режиму.

Эмигрантские центры русскоязычных граждан. Люди добровольно уехали из России, теперь они создали объединения, чтобы сохранить русский язык и культуру, и постоянно просят деньги на создание школ для детей, проведение встреч, издание печатной продукции. И это происходит в условиях, когда инициативный человек может реализовать свои потенции в любой сфере деятельности, результаты которой нужны другим людям. Хорошо известны положительные результаты работы школ в Англии (Лондон, школы «Дружба»), комплект учебников РКИ для детей, по которым учатся в 46 странах, лекционные курсы для школьных преподавателей в Лондоне, выпуск журналов: «Для родителей» и «Слово/Word» в США и многие другие результаты успешной коммерческой деятельности русскоязычных иммигрантов по всему миру. И все это сделано на основе личной инициативы с вложением собственных средств. На фоне всего этого непрезентабельно выглядят просьбы «умельцев», которые, будучи неспособными создать продукцию и услуги, имеющие спрос, постоянно клянчат деньги. Материальная помощь России нужна тем эмигрантским организациям и российским организациям, связанным с эмигрантами, которые показали свою способность понимать реалии жизни и воплощать их в реальные дела.

Приведенные выше результаты краткого анализа управления системой сохранения русского языка в мире показывает альтернативу: 1) русский язык у эмигрантов может быть сохранен на долгие годы, а также связанные с ним иные планы Российского государства, если управление системой будет передано профессиональным управленцам (менеджерам) и 2) планы сохранения русского языка не могут быть осуществлены, если управление продолжат политики, расходующие огромные средства по своим предпочтениям. Реализация первого варианта требует проведения глубокого анализа существующей проблемной ситуации, грозящей потерей места русского языка в мире. Некоторые аспекты проблем и предлагаемые решения представлены выше.

С.Я.Куриц, д.т.н., системный аналитик (организационное управление)

Н.С.Власова-Куриц, кандидат филологических наук (русский язык)

26 ноября 2011.
syak@yandex.ru